Друзья отвлекли Леньку от нового знакомого, и он его уже видел только издали. Того окружили родственники и заставили водить хоровод, а потом и плясать под радостное уханье мужиков и визги баб.

Все было как обычно, и даже небольшая потасовка возникла, когда Мишаня Хрущ вдруг вспомнил, что бегал за нынешней невестой еще в восьмом классе и решил ей об этом немедленно напомнить, обняв спьяну и даже попытавшись ее поцеловать. Жених, конечно, не стерпел такой наглости и дал бывшему ухажеру своей уже вполне законной жены в ухо. Тот повалился и с трудом поднялся, имея намерения дать сдачи. Но родственники жениха взяли его в кольцо и выволокли на улицу. Тот обиделся и ушел, издали выкрикивая какие-то угрозы. Инцидент тотчас же забылся — какая свадьба обходится без драк? А здесь даже и не драка, а так, небольшая потасовка.

— Что это за дурачок? — спросил у Леньки Дмитрий Николаевич, пропустивший все самое интересное, потому что у него в начале инцидента зазвонил телефон и он зашел в дом и долго не появлялся. Видать, вел важные переговоры. И, наверное, удачные, потому что вышел довольный, с широкой улыбкой на лице.

— Да одноклассник к Люське пристал, он бегал за ней когда-то, в детстве еще…

Подошла озабоченная мать и велела Леньке забрать сестру с Валиком и идти домой, потому что дитя уже заснуло, а Галька ни в какую уходить не хочет.

— Тебе, кстати, завтра рано вставать, — напомнила мать.

— Сейчас пойду, — ответил недовольно Ленька. Хотя он уже успел и выпить, и наесться от пуза, ему стало обидно — все его друзья намеревались гулять до утра.

— А зачем тебе утром вставать рано? Завтра же выходной, — спросил московский гость.

— В церковь иду, на клиросе петь, — неохотно ответил Ленька. Почему-то он застеснялся городского.

— Так ты что, верующий?

— Ну так… — уклонился от ответа Ленька. — Мать просит, чтобы я помогал в церкви… И батюшка просит. У них петь некому, там хор-то из пяти человек…

— Хорошее дело, — одобрил Дмитрий Николаевич. — А что, церковь у вас как — давно стоит?

— Старая у нас церковь, и батюшка старый.

— Старая — это как понять? Дореволюционная что ли?

— Да нет, что вы. Ее тогда спалили, разрушили. А лет двадцать назад восстановили.

— Ну тогда она не старая, — как-то разочарованно протянул Дмитрий Николаевич.

Ленька почему-то обиделся за церковь.

— Зато у нас там иконы есть старые, батюшка свои привез, потом старики наши некоторые отнесли. Когда в революцию собирались ее разрушить, прежний батюшка надежным людям раздал на хранение, и утварь церковная сохранилась. Те старики уже померли, но детям своим сказали, куда припрятали. У нас знаете какая церковь красивая внутри? К нам даже из города приезжают. Когда восстановили церковь, батюшка вызвал из Москвы знакомых мастеров-художников. Они тут все лето жили вместе с семьями, их по домам разобрали наши люди. Ну и восстановили росписи по стенам.

— Фрески… — поправил его Дмитрий Николаевич. — Кстати, — оживился он, — раз уж я приехал сюда, схожу-ка я завтра тоже в церковь. Посмотрю на вашу красоту, так ли это, как ты говоришь.

— Приходите, — пригласил его Ленька.

Он увидел, как к нему опять направляется мать, и лицо у нее уже злое. Еще наорет при всех или ущипнет. У нее была такая манера: чтобы не показывать свою злобу на людях, могла запросто незаметно для окружающих ущипнуть Леньку, да так сильно, что потом синяки неделю не сходили. Ленька наскоро попрощался с новым знакомым и потянул за руку Гальку.