— Ну проходите, — пропустил их охранник. — Да, кстати, а кто у вас старший?

— В данный момент я руководитель следственной группы, — соврал Турецкий, поскольку у него был самый представительный вид. — Генерал-майор, госсоветник юстиции третьего класса Турецкий.

— О-о! — уважительно протянул охранник и отступил в сторону.

Теодозий Иванович с изумлением посмотрел на Турецкого. Он в ведомстве был человеком новым, но о классном следователе слышал не раз.

Когда они проходили по коридору, Теодозий Иванович отстал и, понизив голос, спросил у Ирины:

— А почему вы мне сразу не сказали, что с нами поедет сам Турецкий?

— Да некогда было вдаваться в детали, — махнула рукой Ирина. Ей было приятно, что эксперт отнесся к ее мужу с таким пиететом.

— Меня немного тревожит, что нас сопровождают… э-э-…посторонние лица, которые не входят в состав следственной группы. Эта Екатерина… Хотя я, конечно, ничего против не имею, — спохватился он.

— Не беспокойтесь, я все беру на себя, — успокоила его Ирина. — Просто нужно срочно еще раз осмотреть тело Бертрана Доде. Мы полагаем, что на нем еще остались следы, которые могут подсказать причину его бездействия. Может, это внесет нужную деталь в составление психологического портрета убийцы. Так что вы проведете повторную экспертизу, а мы подскажем, что смотреть.

Теодозий Иванович был немного уязвлен словами «мы подскажем». Он человек опытный, не мог пропустить что-то важное, осматривая труп убитого. Но если все-таки что-то дополнительное и обнаружится, это будет зафиксировано его рукой. Поскольку никто из присутствующих без решения руководителя следственной группы не имел права на доступ к трупу.

Эксперт вытащил из холодильной камеры тело.

— Он был весь в крови. Я его уже отмыл. Убийца перерезал левую сонную артерию и левую яремную вену. Задел трахею. По уровню трахеального проникновения, чуть ниже щитовидного хряща, я сделал вывод, что перед тем, как нанести удар в шею, голову потерпевшего убийца оттянул назад. Так что шея была растянута.

— И что же было орудием убийства? Нож? Скальпель?

— Нож, притом остро отточенный.

— Бедняга, — вздохнула побледневшая Ирина. — Надеюсь, он умер сразу и не мучился.

— Ну, если считать, что, захлебываясь собственной кровью, он не испытывал мучения, — прокомментировала Катя.

— Судя по изменению цвета кожи и полному трупному окоченению, я сделал вывод, что смерть наступила между десятью и двенадцатью часами ночи, — добавил Теодозий Иванович. — А теперь хотелось бы узнать, что за срочная причина вынудила вызвать меня в морг.

Ирина взглянула на Катю.

— Высказывайся, Катя. Мне что-то плоховато.

Она отошла от трупа и присела в пластмассовое кресло, сделав несколько судорожных глотков.

— Тебя тошнит? — забеспокоился Турецкий.

— Ничего, давайте приступим. Душно что-то…

Катя взглянула вопросительно на Теодозия Ивановича.

— Можно приступать?

— Пожалуйста, — пожал тот плечами. Дескать, что вы еще можете такого найти, что я не заметил?

Катя надела медицинские перчатки, повязку на лицо и прыснула на нее из маленького флакончика духов.

— Попахивает… — объяснила она Ирине.

— Напрасно вы воспользовались своими духами. Теперь они всегда будут у вас ассоциироваться с запахом трупа.

— Напрасно беспокоитесь, — парировала Катя.