Она даже не увидела, что с другой стороны к Пуэбло дель-Торро, летит Хесус де Гато вместе со своими дружками, зато они увидели если не её саму, то её авиас. Хесус, у которого кошки скреблись на сердце, сразу же задался вопросом, чей это был авиас. Ему так ничего и не пришло в голову и он пошел на снижение и через полчаса совершил посадку на той улице, где стояло длинное, одноэтажное здание деревенской кузницы. Решительно спрыгнув с авиаса, он торопливо подошел к широким дверям и замолотил в них кулаком, громко крича:

– Открывай, кузнец! Ты надул меня с авиасом!

Хесус де Гадо выкрикнул первое, что пришло ему в голову. В это время на улице появился Пабло Пататас, злой на весь мир потому, что ему снова пришлось выслушать в свой адрес немало упрёков от старого умника Маноло. Он сразу же заторопился и пыхтя чуть ли не подбежал к кузнице. Бросаться к благородному идальго и высказывать ему свои подозрения относительно девичьего смеха он побоялся, а потому сначала решил посмотреть, из-за чего тот прогневался на этого силача. Тем более, что идальго на этот раз прилетел облачённым в боевой полудоспех со шлемом, украшенным длинными петушиными перьями. Пятеро остальных идальго, также прилетели в боевых полудоспехах, в которых они обычно сражались в воздушных поединках. Двери кузницы резко распахнулись и на пороге появился Рико. Посмотрев с улыбкой на Хесуса де Гадо, он сказал:

– Входите, благородные идальго. Дон Хесус, у вас есть ко мне какие-то претензии?

К кузнице в это время торопливо шел Анхель, жуя на ходу бутерброд, который крикнул издали:

– Благородные идальго, приветствую вас в столь раннее утро в нашем благословенном Танатосом Пуэбло дель-Соль!

Вместе с идальго, прилетевшими с Хесусом, он вошел в кузницу и сразу же занял удобную для нападения позицию рядом с верстаком, на котором лежали длинные стальные прутья, способные заменить собой мечи. Баронет снова завопил:

– Кузнец, ты снял с моего авиаса самые дорогие амулеты и он теперь летает совсем не так, как раньше! Ты вор!

Рико улыбнулся и спокойно ответил:

– Дон Хесус, это очень серьёзное обвинение и самое главное заключается в том, что оно бездоказательное, а вот я могу легко доказать, что не снимал с вашего авиаса ни одного амулета. Вы знаете, к чему это приведёт, дон Хесус? К тому же учтите, что сегодня, ближе к вечеру, в Пуэбло дель-Торро прилетит его светлость граф Рамирес де Магнифико и введёт меня в мой родовой кандадо дель-Сессар. Дон Хесус, я такой же благородный идальго, как и вы. Сегодня утром меня известила об этом через амулет далёкого голоса его дочь, благородная идальга донна Исабель. Так стоит ли вам упорствовать, дон Хесус в своём напрасном обвинении. Расстанемся по-доброму.

Слова о том, что донна Исабель обращалась к нему с помощью амулета далёкого голоса, который, к счастью, действительно имелся у Рико, были адресованы Пабло, в голове которого он уже прочитал гнусную мыслишку. Теперь в его голове яркой вспышкой вспыхнул не только весёлый смех девушки, но и её слова, которые на самом деле не были сказаны: "Поздравляю вас, дон Риккардо, вы уже не кузнец!" Пабло Пататас тотчас перешел на другую сторону улицы и оттуда робко подал голос:

– Наш кузнец не вор. Он честный человек.

Слова сеньориты Исабель и мысль о том, что юный баронет не прав, явились делом рук, а точнее телепатеммы, Анхеля. Он уже хотел было проделать нечто подобное с бедолагой Хесусом, но не успел, так как тот заорал:

– Ты не только вор, но ещё и лжец, кузнец! Ты нагло обокрал меня, а теперь ещё и выдаешь себя за благородного идальго и мы тебя сейчас хорошенько проучим, а потом перевернём всю твою кузницу и найдём украденные тобой амулеты. Мечи к бою, благородные идальго, нам нанесено оскорбление!

Лео от такого поворота дел даже опешил. Он уже хотел врезать по вредным идальго варкенской заморозкой, но тех не зря тренировали.