Пожалуй, самым счастливым периодом в ее жизни были годы строительства клиники. Она приехала вместе с Гроссе, не колеблясь покинув родные места. Потому что где он — там ее родина, там ее дом.

Гроссе нанял для Клары недорогую двухкомнатную квартиру, а себе купил добротный старый дом на окраине города, поближе к клинике.

Клара не понимала, почему Гроссе решил обосноваться в маленьком провинциальном городишке, почему вдруг ушел в тень на взлете своей головокружительной карьеры.

Но самое страшное ждало впереди. Это началось вскоре после официального открытия клиники, когда однажды вечером перед нею разверзлась глухая стена потайного хода. Посвящение в новую жизнь оказалось для Клары равносильным извержению вулкана, стихийному бедствию… катастрофе.

Гроссе отвел ее в свой подземный кабинет, усадил напротив и выложил все начистоту. К тому времени он уже прекрасно знал, что Клара изменит скорее себе, чем ему. И не ошибся: она не только не порвала с ним, но стала его первой помощницей. За отвратительную сделку с собственной совестью!

Клара возненавидела… не его, нет, — себя. Но об этом знала только она одна.

Клара поджидала Гроссе в предоперационной. Он вошел как всегда, стремительно.

— Все готово, сэр. — В ответственные моменты между ними не существовало близости.

— Контейнеры для консервантов?

— Доставлены. — Клара следила, чтобы голос ее не дрогнул. — А нельзя обойтись без них? Ограничиться только печенью? А на ее место вшить донору другую из имеющихся у вас резервов? Печень прошлогоднего клиента С. Т., например. Молодой организм справился бы с циррозом…

— Зачем? — резко возразил Гроссе. — Хочешь сохранить ему жизнь? Подумаем.

Сговорчивость была не в характере Гроссе, и Клара не поверила ему, но возражать не осмелилась. Она поджала губы и с каменным лицом последовала за ним в донорскую. Это помещение преследовало тайную цель: усыпить бдительность жертвы. Обычная мебель, на стенах несколько гравюр. Столик с медикаментами скрыт за расписными ширмами.

Джо привели именно сюда. Он остановился посреди комнаты, пугливо озираясь по сторонам. Когда вошли Гроссе с Кларой, Джо, как маленький ребенок, крепко ухватился за руку Греты, будто та могла уберечь от пугающей неизвестности, серым кошмаром навалившейся со всех сторон.

— Пойди сюда, Джо, — голос Гроссе журчал как ласковый ручеек. — И помни, мама просила тебя быть мужественным.

Юноша нехотя отпустил руку Греты, робко шагнул вперед.

— Сними пижаму и ляг на тахту.

— Совсем раздеться? — Юноша покосился на Клару, покраснел.

— Она врач. Врачей не стесняются. Ну же! Поторапливайся.

Джо поспешно стащил с себя больничную одежду, лег, — Молодец! А теперь расслабься. Дыши ровно и постарайся ни о чем не думать. Один только укол, и ты уснешь.

Джо доверчиво улыбнулся и прошептал: — Спасибо вам, доктор.

— Литический «коктейль» номер три. Быстро!

Шприц еле заметно вздрагивал в руке Клары, когда она искала вену. Юноша уснул мгновенно, ничего не почувствовав.

И уже никогда больше ничего не почувствует…

— Неужели нельзя без спектаклей?! — сдавленно прошептала Клара, глядя на стройное неподвижное тело юноши.

— Меня удивляют твои сентиментально-дилетантские вопросы. Перед операцией человек должен быть спокоен. Когда он нервничает, в кровь выбрасывается огромное количество гормонов.