Тот, молча, повиновался и, бросив бешеный взгляд на Константина Петровича, который сидел на корме, вцепившись в борта мертвой хваткой, принялся грести с удвоенной силой.
Григорий протестующее помотав кудлатой головой, крикнул ему::
— Так не пойдет! Грести будем на мой счет! Иначе лодку закрутит, завертит и тогда нам каюк! Понял? И-раз, и-два!
После этого дело сдвинулось с мертвой точки. Несмотря на то, что мощное течение продолжало нести их вниз, лодка медленно но неуклонно сдвигалась в сторону Чертова острова.
— А почему мы не повернули обратно? — сердито сопя, спросил Константин Петрович, который не позабыл того хамского тона, которым Веревий имел наглость отвечать ему.
— Вашбродь, ты, что совсем спятил? Посмотри вон туда! — тяжело отдуваясь, проговорил тот. — Нас уже здорово отнесло вниз! А в том месте, где мы сейчас находимся, сплошной отвесный обрыв и выбраться на берег никак не получится! Там даже пристать негде!
Отвечая на бесконечные расспросы Константина Петровича, Веревий сбился со счета и теперь никак не мог вновь попасть в такт с беспрерывно работавшим веслами Григорием. Плоскодонку, как тот и предрекал, тут же закрутило вокруг своей оси, и они полностью потеряли управление.
Головокружительное течение стремительно вынесло лодку из-за поворота и тут же швырнуло прямо на торчащие из воды толстые стволы деревьев находящихся довольно далеко от берега. Для того чтобы не завязнуть носом в узком проходе между стволами Григорий рыча в бессильной злобе резко развернул лодку. В следующее мгновение плоскодонку ударило бортом о гладкий светлый ствол огромного толстого тополя.
От страшного удара Тихона выкинуло из лодки. Падая головой вперед, он с жутким хрустом врезался темечком прямо в ствол тополя. Окрасив светлую кору дерева кровью и мозгами, он кулем сполз в воду.
Тем временем, плоскодонка от удара с душераздирающим треском развалилась пополам. Стремительный водоворот сразу же утянул Константина Петровича с головой под ледяную воду, откуда он уже не выплыл.
Григорий, оказавшийся неплохим пловцом, попытался выгрести против течения, но его закрутило и потащило на середину реки. Вслед за ним течение вытолкнуло Веревия. По иронии судьбы, когда они оказались совсем рядом с берегом Чертового острова, сведенные судорогой в ледяной воде конечности перестали их слушаться.
Веревий, которому каким-то чудом удалось уцепиться за прибрежные кусты, проводил обезумевшим взглядом пронесшегося мимо него Григория. Тот тонул, оглашая окрестности криками о помощи. Вскоре бедняга, захлебнулся и его тут же утянуло на дно одним из множества водоворотов.
Если бы левый берег Чертова острова не был сплошь покрыт плотными заросли тальника, длинные прутья которого, словно гигантские метелки, густыми пучками торчали из воды, Веревий неминуемо утоп бы, присоединившись к Константину Петровичу, Григорию и Силантию. Немного отдышавшись, он с трудом расцепил замерзшие пальцы и принялся выбираться на мелководье. Он медленно продвигался сквозь кусты, так как окоченевшие от холода конечности отказывались повиноваться ему.
Глава 15
Древний Египет, храм Амона в Мемфисе
— Как себя чувствует наш гость Некра? — поинтересовался верховный жрец Баксути у Гамара.
— Намного лучше, учитель, — низко склонив бритую голову, ответил молодой жрец. — Его ожоги уже почти зарубцевались, он начал вставать со своего ложа и уже ходит.
Баксути сосредоточенно смотрел на макушку Гамара и думал о том, насколько откровенным он может быть с молодым жрецом? Он специально поселил их с Некра в одной келье, расположенной в самом дальнем крыле храма. В отношении Некра у него были большие планы.
После жестоких ожогов, шрамы стянули лицо парасхита, превратив его в уродливую маску, не то демона, не то прокаженного. |