|
Не получится «мирно» договориться с Гитлером — так активизируют механизм знаменитого во веки веков искуса «запретный плод сладок»! И опять в выигрыше будут. Ибо виноватыми во всем окажутся Гитлер и Сталин. А бритты (Запад) белые и пушистые. Патологически подлые мозги бриттов никак не могла посетить простейшая мысль — что речь не шла о запретном или не запретном плоде, речь не шла об искусе. Речь шла о том, что на кону стояли судьбы мира не только в Европе, но и во всем мире! И что в негативном случае, вне какой-либо зависимости от того, запретный ли плод или же не запретный плод, он в любом случае будет очень горьким на вкус! Но этим верным сынам проклятого PERFIDIOUS ALBION на это было наплевать! Чтобы Британия жила — большевизм должен умереть! А что погибнут миллионы невинных людей — ну разве такое когда-либо смущало этих островных тварей?! А ведь понимали, мерзавцы островные, все опасности, которые таил в себе такой курс. Военный министр Великобритании Л. Хор-Белиша предупреждал своих коллег по кабинету, что, «хотя это в настоящее время кажется невероятным, элементарная логика подсказывает возможность соглашения между Германией и СССР». Правильно, именно элементарная логика здравомыслия и подсказывала такое решение, особенно для СССР. Не подставляться же ему ради иллюзии лобызания с проклятыми западными демократиями под вооруженный конфликт с Германией!
Французы не отставали от своих партнеров за Ла-Маншем. Они тоже придерживались откровенно обструкционистской позиции: французское правительство 11 июля сообщило в британский МИД, что считает советское предложение об одновременном вступлении в силу политического и военного соглашений неприемлемым. В обоснование этой точки зрения указали, что во время военных переговоров возникнут серьезные трудности, так как необходимо будет получить согласие Польши и Румынии на проход советских войск через их территорию. На следующий день лорд Галифакс телеграфировал У. Сидсу указание о том, что «он должен отклонить оба главных предложения» Советского правительства, которые в то время рассматривались, то есть как предложение об одновременном подписании политического и военного соглашений, так и советский проект определения косвенной агрессии. Если какое-то соглашение все же пришлось бы заключить, то в Лондоне намеревались сформулировать пункт о косвенной агрессии таким образом, чтобы Англия могла уклониться от выполнения соглашения. 10 июля канцлер казначейства Д. Саймон отмечал на заседании внешнеполитического комитета британского правительства: «Нам важно обеспечить свободу рук, чтобы мы могли заявить России, что не обязаны вступать в войну, так как мы не согласны с интерпретацией ею фактов». Московские переговоры ввиду позиции западных делегатов на заседании 17 июля забуксовали. Обеспокоившись угрозой срыва переговоров, У. Стрэнг отмечал 20 июля в письме в МИД, что это побудит немцев к действию, указав также, что срыв переговоров может «вынудить Советский Союз встать на путь изоляции или компромисса с Ге манией». Еще раз обращаю внимание на то, что на каждом этапе у западных демократий было четкое понимание того, чем закончится дело, если они и далее будут упираться и тянуть волынку на переговорах. Мобилизационные мероприятия в Германии достигли к этому времени колоссального размаха. Обеспокоенное этим французское правительство не могло более их игнорировать. 19 июля французскому послу в Лондоне Ш. Корбену было дано указание встретиться с министром иностранных дел лордом Галифаксом и призвать его «взвесить меру ответственности», которую возьмут за неудачу московских переговоров Англия и Франция. «Вся наша система безопасности в Европе будет подорвана, эффективность помощи обещанной нами Польше и Румынии будет скомпрометирована. Исход переговоров решит, будет в ближайшие недели война, или нет»,— подчеркивалось в указаниях Корбену. Понять беспокойство Парижа не трудно. |
