Понять беспокойство Парижа не трудно. Дело в том, что там знали, что в ответ на нападение Германии на Польшу англичане ограничатся только блокадой нацистского рейха. И то, если сделают это сразу. В случае же отсутствия соглашения с СССР, после разгрома Польши, в чем западные демократии ни на йоту не сомневались, основным фронтом стал бы германо-французский. А это было чревато для Франции самыми опасными последствиями. Был ли для Франции выход? Да, был! В Берлине не считали возможным развязывать войну, если противниками Германии будут одновременно Франция, Англия и СССР. Осознавшему, наконец,что «жареный петух» вот-вот клюнет галльского петуха в самое больное место, Парижу на время вернулась его ветреная память. Там вспомнили о подписанном в 1935 г. франко-советском договоре о взаимопомощи. И не только вспомнили, но и попытались превратить его в трехстороннее, то есть в англо-франко-советское соглашение. В том Париж узрел-таки некое спасение для себя. Французская дипломатия, проявлявшая до этого в московских переговорах полную пассивность, несколько активизировала свою деятельность. После многих проволочек британское и французское правительства в конце июля выразили готовность заключить одновременно с политическим также и военное соглашение, для чего открыть переговоры военных представителей (док. 506). Однако это не означало, что в Лондоне и Париже, наконец, действительно определились в своей политике и решили наладить эффективное сотрудничество с СССР.

Но тут натуральный сумасшедший и по совместительству премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен предпринял новую энергичную попытку договориться с Гитлером. 18 — 21 июля 1939 г. в Лондоне в глубокой тайне состоялись переговоры ближайшего советника британского премьера 1. Вильсона и министра внешней торговли Р. Хадсона с нацистским эмиссаром Х. Вольтатом. Излагая заявления британских представителей, германский посол в Лондоне Г. Дирксен отмечал, что в случае достижения договоренности с Германией англичане аннулировали бы гарантии, данные ими некоторым государствам, находящимся в германской сфере интересов. Далее, «Великобритания воздействовала бы на Францию в том смысле чтобы Франция уничтожила свой союз с Советским Союзом и свои обязательства в Юго-Восточной Европе. Свои переговоры о пакте с Советским Союзом Англия также прекратила бы». Как видите, то, что чуть позже говорил Р. Бакстон своему германскому визави Т. Кордту не было отсебятиной — это была четко согласованная линия.

Однако бриттам не удалось сохранить в тайне ни саму встречу с Вольтатом, ни суть шедшего на них торга. О них стало известно и в Москве. Естественным следствием британских маневров могло быть только усиление в СССР подозрений по поводу подлинных намерений Лондона и Парижа. Не подлежало сомнению, что Н. Чемберлен не пересмотрел свою мюнхенскую политику и не намерен делать этого в обозримом времени. Подтверждением такому выводу было также опубликование 24 июля 1939 г. англо-японского соглашения Арита — Крейги, которое вошло в историю как дальневосточный Мюнхен. Англия обязалась не поощрять какие-либо действия или меры, препятствующие достижению японскими войсками их целей в Китае. Символичен сам момент сделки британских консерваторов с японскими милитаристами. Именно в это время Япония развернула военные действия против советско-монгольских войск в районе р. Халхин-Гол. По сути дела, Лондон политически ассистировал Японии, что также не могло остаться бесследным.

Сопутствующий комментарий.  Подозрения Москвы в отношении подлинных намерений Лондона и Парижа усилились не только из-за миссии Вольтата. Судя по ряду признаков, советские разведывательные службы пока непонятным и не поддающимся выяснению образом зафиксировали и контакты представителей главы абвера адмирала Канариса с представителями британской разведки. В том виде, в каком эта история лета 1939 г. описана в открытой литературе, она выглядит так.