Пальцы Хендрика нервно ощупывали мешок с Головоломом. Так пристально, как он, мог смотреть только человек, одержимый чарами заколдованной дубины.

Я переводил взгляд с одного из моих спутников на другого. Как изменили их две недели совместного путешествия! Когда эти двое встретились впервые, я всерьез опасался, что они разорвут друг друга на куски. Хендрику его проклятая дубина досталась от демона, что не усилило его любви ко всем представителям этой породы. А Снаркс, одержимый страстью резать правду-матку, казалось, с особым наслаждением сообщил громоздкому герою, какой диеты тому следует придерживаться и какие упражнения делать, чтобы сбросить лишний вес. Однако в стычках с выходцами из Голоадии стратегические и тактические познания Снаркса были незаменимы; столь же неоценимые услуги неоднократно оказывал нам и Хендрик со своей скоростной дубиной. Наконец оба поняли, что нужны друг другу. И теперь, хотя закадычными друзьями назвать их по-прежнему было нельзя, иногда они все же разговаривали, и я перестал бояться кровавой расправы, которую они могли учинить друг над другом.

С тропинки перед нами донеслось громогласное «ххаруммф!».

– Если вы непременно хотите продолжать вашу частную беседу, то соблаговолите хотя бы переставлять ноги при этом, – съязвил волшебник. – Мы должны двигаться, а то скоро и этот тусклый свет исчезнет.

Так пронзать взглядом, как это сделал Эбенезум, может только великий маг, разлученный со своим искусством.

В тот миг я понял, что лишения, испытываемые нами в этом трудном путешествии, тяжелы для моего учителя так же, как и для всех остальных. В голосе его звучала глубокая усталость, вокруг рта залегли новые морщины. Мой учитель, волшебник Эбенезум, с такой легкостью расправлялся с любыми трудностями и опасностями, встречавшимися нам на пути, что я даже забыл, что и он может испытывать усталость. Эбенезум не мог подойти к нам поближе, ибо стоило только волшебнику приблизиться к демону, когда тот снимал свой капюшон, или к Головолому, когда Хендрик извлекал его из защитного мешка, как он тут же начинал неудержимо чихать. Я подумал, что нельзя оставлять его в неведении, и пересказал ему наши опасения.

– Да уж… – Волшебник задумчиво погладил бороду. – Другого способа проверить, обманул нас брауни или нет, не существует. Мы должны сами сотворить волшебство и связаться с молодой ведьмой.

Волшебство! Увы, в те дни, в самом начале моей магической карьеры, я знал о нем слишком мало. Когда я только поступил к Эбенезуму в подмастерья – это было в Западных Королевствах, далеко отсюда, – он был слишком занят, чтобы обучать меня чему-либо, кроме как мести полы да носить ведра с водой. Потом, когда он заболел да еще нам стали известны злодейские козни Голоадии, стало и вовсе не до того. Но тем не менее магия была нам нужна, и Эбенезум предложил попробовать. Я слушал внимательно. Может быть, я толком и не знаю заклятий, но мое желание учиться наверняка перевесит мои недостатки.

– Ага, – отметил Эбенезум мою готовность, подняв при этом бровь. – Начнем с заклятия Общения. Оно очень простое и очень полезное. Ты справишься с ним в считанные минуты.

Зажав пальцами нос, он взял меня за плечо и потянул в сторону:

– Вунтвор, – голос его звучал тихо, но взволнованно, – кажется, мы подошли к поворотному моменту нашего пути. Оставив позади Химат, мы также оставили и цивилизацию. Нам не встретится ни одного города, пока мы не достигнем берегов Внутреннего моря. – Он на мгновение умолк, поглаживая длинные седые усы. – Среди наших попутчиков назревает какая-то смута. Оба были и, я надеюсь, еще будут полезны нам в этом путешествии.