— Хорошо бы нам поговорить наедине.
— Джонни, я отлично помню, что ты задал свой вопрос прямо тут.
— Ну хорошо, — решился молодой граф, посмотрел в теплые карие глаза девушки и спросил: — Не помните ли вы заодно, один я отправился домой или нет?
— Что значит это твое «или нет»? Договаривай, — потребовал призрак.
— Я хочу сказать: один или с Изабеллой?
Девушка вспыхнула как роза, но глаз не отвела, и губы ее слегка дрогнули, будто она хотела, но не позволила себе улыбнуться. Потом она перевела на призрака полный надежды взгляд, но тот теперь сам тянул время:
— Занятный все-таки народ эти смертные. То им свободу воли подавай, то предсказания, причем ни тем, ни другим довольны не бывают. Ну что вы смотрите на меня как на священника, вам бы полагалось смотреть друг на друга. Способны вы хоть что-то решить самостоятельно? Ну же!..
И они посмотрели друг на друга.
— Пойдешь со мной? — спросил он.
— Хоть на край света, — ответила она.
— И ты ни о чем меня не спросишь?
— Нет. Я верю тебе, — сказала Изабелла и прижалась к нему.
Он обнял ее и сказал, обращаясь к сэрам Томасам:
— Уважаемые сэры! Я буду рад принять вашу помощь в возвращении домой, но ставлю одно условие: я буду не один. А если вы скажете, что этого нет в скрижалях истории, я отвечу: мне все равно. Я возвращаюсь с Изабеллой, и точка.
Сборы были короткими. Джона обрядили в его костюм, восстановленный с помощью магии; правда, сэр Томас предупредил, что от этого безобразия (иначе о моде двадцать первого века он не отзывался) следует избавиться как можно скорее, ибо это не сам костюм, а только его видимость. Наведенная иллюзия, добавил призрак. Джон поверил, хотя про себя отметил, что такая иллюзия стоила бы у Кардена бешеных денег.
Потом все четверо долго рассматривали два Меча Света, пытаясь на глаз определить, какой из них принадлежит грядущему, что было невозможно, поскольку волшебная закалка не позволила остаться на клинках ни единой отметине бесчисленных сражений. Ни приметной царапинки, ни щербинки — ничего, что выдало бы, который из мечей старше. Призрак выглядел раздраженным и даже наорал на Джона, когда тот, изрядно уже уставший, предложил не мучиться и поделить Мечи наугад. Потом Изабелла вспомнила, как вел себя Меч из грядущего в руках сэра Томаса, но идея была отвергнута.
— Теперь-то круг событий замкнулся, и Меч принадлежит Рэдхэндам, — сказал призрак.
Сэр Томас все-таки попробовал — оба клинка слушались его одинаково.
Тогда Джон подумал: а ведь только один из этих Мечей принадлежит мне. На другой я не имею права, как не имел права сэр Томас на клинок, который еще не заполучил. Он вспомнил, что ему так ни разу и не довелось подержать в руках Меч из прошлого — к нему прикасались только Изабелла и граф.
— Дайте-ка я попробую, — предложил он.
Когда пальцы легли на рукоять, Джон осознал, что соскучился по мечу. С самого прибытия в замок, когда все трое змееборцев мечтали только о продолжительном сне, он доверил оружие призраку, а Изабелла передала вызволенный из драконьего плена, клинок живому графу. Пока сэры Томасы носили Мечи при себе, спутать их было невозможно… Когда это было? Без малого две недели назад. В грядущем Джон не придал бы значения такой «разлуке», но здесь человек, свыкшийся с ролью воина, почувствовал, как с радостью забилось сердце.
— Это мой, — сказал он еще до того, как сделал несколько взмахов.
Впрочем, для очистки совести подержал и второй меч. Тот, правда, тоже не выскакивал из руки (бог весть почему, может, просто потому, что, по словам призрака, круг событий замкнулся и оба клинка теперь принадлежали роду Рэдхэндов), однако ни тени сомнения Джон не испытывал. |