Прямо перед ними расстилался оазис.

— Нет! — прошептал киммериец. Он встал и, подойдя к своему спутнику, растолкал его.

Олдвин спал, разметавшись и похрапывая, но при первом же прикосновении руки варвара вскочил на ноги.

— Что случилось? — завопил он сипло. — Враги? Нападение? Где меч?

— У вас нет меча, — напомнил ему Конан.

Олдвин схватился за пояс и нащупал там кинжал. Прикосновение рукояти волшебным образом успокоило его. Он сел на песок и скрестил ноги, подражая Конану.

— Ну так что происходит? — осведомился он.

— Посмотрите, — ответил Конан, указывая на оазис.

— Куда? — спросил Олдвин.

— Вот сюда, — Конан махнул рукой в сторону пальм и красиво обложенного камнями колодца. — Видите?

— Вижу, — сказал Олдвин.

— Что вы видите? — уточнил Конан. Его немного удивляла холодная реакция Олдвина. По мнению варвара, бритунец должен был испустить сдавленный крик, а затем броситься к воде и пальмам и начать выискивать упавшие кокосы.

Но Олдвин продолжал сидеть совершенно равнодушно и взирать то на физиономию киммерийца, то на чудесный островок зелени и влаги.

— Что я вижу? — переспросил Олдвин. — По-моему, вы считаете меня глупцом! Что ж, я сам виноват. Должен был догадаться, что мои знания и ученые степени, полученные в Бритунии, здесь ровным счетом ничего не значат. Да разве такой варвар, как вы, — не в обиду вам будь сказано, — можете понять, что означает «бакалавр»? А я даже не бакалавр, а доктор наук!

— О, доктор, — буркнул Конан, задетый этими словами.

— Ну вот, видите! «Доктор»! И все здесь, едва лишь слышат про «доктора», сразу начинают рассказывать о своих болезнях! Как будто доктор только лечит!

— А что, это не так?

— Нет! — Бритунец выглядел безутешным. — Доктор еще и много знает. Понятно вам? И не только о болезнях. Итак, возвращаюсь к изначальной мысли… Я был готов ко всеобщим насмешкам. В конце концов, даже в ученой среде это принято. Но вы, Конан, переплюнули всех. Показываете мне голый песок и вопрошаете: «Что это такое?» Ну так я вам отвечу. Это — голый — песок! Вот что это такое!

Последние слова он буквально выплюнул Конану в лицо.

Киммериец побледнел.

— Вы хотите сказать, что видите такую же пустыню, как здесь или там? — Он махнул рукой, указывая по разным направлениям.

— Именно. А вы разве видите что-то иное? — вскинулся бритунец. — Только не надо меня разыгрывать и говорить, будто…

— Я вас не разыгрываю, — отозвался Конан. — Просто я… — Он опустил голову. — Я вижу вовсе не пустыню. Прямо передо мной — оазис с колодцем и пальмами…

— Какими? — осведомился бритунец.

— Что? — не понял Конан.

— Какие там пальмы? — уточнил Олдвин.

— Кокосовые… А это имеет значение?

— Не знаю. Не знаю! — ученый раздраженно забарабанил пальцами себя по колену. — Понятия не имею! Пальмы как пальмы, да? Только кокосовые? Характерно ли это для миражей?

— Вопрос в другом, — сказал Конан, — мираж ли это.

— Разумеется, мираж! — объявил бритунец. — Будь иначе, мы оба видели бы одно и то же.

— Миражи — это не галлюцинации, миражи являются сразу обоим, — ответил Конан.