Откинувшись на подушки, закрыла глаза и стала думать об обитателях своих видений. Любопытно, почему свои фантазии она заселила такими странными персонажами, как Бриджи и лорд Ашиндон? Будь она предельно честна перед собой, призналась бы, что его сиятельство соответствует хранимому в тайниках души представлению о желанном мужчине, хотя он и не похож на тех, к которым ее обычно влечет. Она не была склонна к девичьим мечтаниям, но если была бы, то выдумала бы кого-нибудь типа Мела Гибсона. Его сиятельство не того типа: слишком высок, да и заносчив не в меру, а уж про нос – и говорить нечего.

Вздохнула. Долго еще ей общаться с этими людьми? Галлюцинация затянулась дольше, чем она ожидала, хотя устанавливать временные пределы галлюцинациям – бессмысленное занятие. Еще одно соображение – однажды оно приходило ей в голову – опять закралось в сознание, и вновь его пришлось подавить. Глупо даже думать о том, что она каким-то образом перенеслась во времени и вселилась в тело молоденькой Аманды Бридж. Она, слава Богу, не обитает на страницах какого-нибудь научно-фантастического крутого чтива. Нет, рано или поздно, но она обязана вернуться в нормальное состояние, и приложит все силы, сделает все возможное, чтобы это случилось как можно раньше.

Поворачивалась и так и сяк, но ничего не выходило – не могла снова уснуть: мешал городской шум, который неуклонно нарастал.

Собралась встать, но в дверь тихо постучали и вошла Хатчингз с подносом, на котором стояли тарелка с парой сдобных изделий и чашка с пышущим паром горячим напитком.

– Что это? – спросила Аманда, подозрительно принюхиваясь, когда Хатчингз ставила поднос на столик у кровати.

– Как – что? Ваш утренний шоколад и бисквиты, мисс.

Аманда взяла чашку, сделала осторожный глоток и укоризненно посмотрела на служанку:

– Это разве шоколад?

Хатчингз нервно мотнула головой.

– Ты ошибаешься, Хатчингз. Это не шоколад. Пахнет шоколадом, но вид не тот, а вкус просто жуткий. Из чего ты это сделала?

– Как из чего, барышня? Наскоблила шоколада, залила горячей водой, добавила молока и немножко сахару – сделала так, как вы любите.

– Неправда, Хатчингз, я так не люблю. Ты в самом деле добавляла молоко? А сахару там меньше, чем можно больному диабетом, – Аманда сокрушенно вздохнула, а Хатчингз опять затрясла головой, ничего не понимая. – Ладно, не переживай. Лучше скажи – далеко отсюда до часовни Гросвенор? Вчера, когда меня везли сюда, я была не очень-то наблюдательна.

– Часовня Гросвенор, барышня? – переспросила Хатчингз, и ее простодушное лицо не смогло скрыть самых скверных предчувствий. – Ох, барышня, вы же не собираетесь...

– Как раз собираюсь. Хочу опять сходить туда. – От этих слов Хатчингз тихо застонала.

– Нельзя, барышня! Ваш батюшка... Ваша мамаша... Посадят вас под замок... Не выпустят, пока вам не стукнет лет тридцать... А меня выгонят! – закончила она, чуть не плача.

– Ничего подобного, – заверила ее Аманда. – Я же не собираюсь там встречаться с этим – как его?.. Просто пойду в часовню и... займусь там... ну... самосозерцанием.

– Самосозерцанием! – охнула Хатчингз и, наверно, представила себе, как ее госпожа сама раздевается донага посреди церковного придела.

– Да, – твердо произнесла Аманда, стараясь придать своему голову побольше уверенности.