Он, наверное, еще может. Даже наверняка. А вот Инна — нет.

Это ни коим образом не было выбором между Инной и Галей. Выбирать можно между чем-то принципиально соизмеримым: противоположным, как подлость и честь, или наоборот, во многом схожим, как нож и топор. Инна же с Галей в сознании Олега существовали словно на непересекающихся плоскостях, в несоприкасающихся Вселенных. С Галей все понятно: его девушка, его женщина, мать его ребенка… С Инной — сложнее. На что бы там ни намекала лгунья-Чужая, он уже давно не смотрел на Иноземцеву как на ту, что могла бы претендовать в его жизни и сердце на место, занятое нынче Галей, — ни навсегда, ни даже на краткий миг. При этом Инна и не превратилась для него в «одну из…», став просто другом, вроде Насти, или недругом, подобно той же Джулии. Языческой богиней вознесенная на пьедестал храма его души, еще до того, как Светлов счел Инну погибшей, она оказалась для него вне категорий симпатии и антипатии, вне физического влечения, вне оценок разума.

Большего счастья, чем прожить долгую жизнь с Галей и их будущими детьми, Олег и представить себе не мог. Но смерть — и, вероятно, скорую — ему предстояло встретить рядом с Инной. Между Инной и Галей он выбирать не смел и не собирался, сделать выбор между смертью и жизнью — был обязан. Между смертью, возможно, глупой и никому не нужной — и жизнью мерзавцем.

Отвернувшись от ворот, Светлов шагнул вперед, сжигая мосты за спиной. Оставалось надеяться, что Галя его поймет.

— Итак, настало время удивительных историй, — бесцеремонно отвлекла Олега от мрачных раздумий Тинг. — Что за беда стряслась в Виктории?

Спешить с ответом Светлов не стал, размышляя, с чего лучше начать рассказ. Китаянка терпеливо ждала.

— Ты в курсе, что в Крепости Росс у нас жила Чужая? — поинтересовался, наконец, юноша.

— Разумеется, — кивнула Тинг. — Вы еще ее подсунули немцам под личиной Отто Беккера. Неплохой ход, кстати! Изящный.

— Четыре дня назад она от немцев вернулась, — сообщил Олег. — Я встретил ее в лесу, во время охоты…

На то, чтобы пересказать события, произошедшие в форте с момента этого их рандеву, у Светлова ушло порядка получаса. Сперва он, как мог, пытался сглаживать особо острые углы, но меткими уточняющими вопросами Тинг так или иначе быстро проясняла все туманные места, и к концу истории Олег окончательно отключил внутреннего цензора. Да и чего, собственно, ему было стесняться — теперь-то уж?! Результат, так или иначе, налицо!

— А куда направились американцы с англичанами после изгнания их из форта? — осведомилась китаянка, когда Светлов закончил свой рассказ.

— Вот этого я не знаю, — развел он руками. — Мамай велел им убраться как можно дальше от Виктории. Думаю, они пошли на север, в горы. Но могли и повернуть к туркам или к Вагнерсбургу…

— Думаешь, не стоит ли с ними объединиться? — спросила у Тинг Инна.

— Если они идут в Вагнерсбург — то точно нет, — покачала головой китаянка. — Такую толпу немцы к себе ни за что не пустят. Но нам, пожалуй, стоит поспешить — если не обгоним других беженцев, ловить в Вагнерсбурге станет нечего. Как давно они ушли из Виктории? — уточнила она у Олега.

— Сегодня рано утром, — ответил тот. — Перед нами у них часов пять форы.

— Да, придется поторопиться, — пробормотала Тинг и крикнула что-то шагавшему впереди китайцу.