Покинув свое крыло, я попетляла по хитросплетению коридоров центральной части дворца и как раз подходила к главной лестнице, когда заметила ее… Шер-лаше старшей сестры.

Она стояла вверху лестницы, как раз за статуей девушки-улитки, затаилась, пытаясь слиться с перилами, и, кажется, наблюдала за кем-то.

Интересненько!

Шаги мои стали увереннее, стук каблуков — более отчетливым. Почему-то хотелось, чтобы меня заметили. И получилось. Застигнутая врасплох будущая управительница Шанаси вздрогнула и одарила меня странным тяжелым взглядом. На что я лишь пожала плечами, беззаботно улыбнулась и стала спускаться.

Позади осталась примерно половина ступенек, когда слух уловил непривычно холодный голос отца:

— Еще раз повторяю: здесь это недопустимо. Вы, молодой человек, нарушили все мыслимые приличия, оскорбили принцессу и всю нашу семью…

Догадаться, кому именно выговаривает муж правящей, оказалось легко. Уж очень знакомыми показались обвинения.

— Признаю, я не справился с эмоциями. — Судя по голосу, Мейхем скривился.

Еще четыре ступеньки.

Теперь я могла их видеть. Мужчины стояли прямо у подножия лестницы. Похоже, папа поймал будущего зятя, когда тот шел завтракать. И теперь оба имели крайне недовольный вид. И если Мейхема терзало осознание плачевности ситуации заодно с легким похмельем, то отец был просто зол.

— Быть выбранным принцессой — огромная честь, — напомнил муж королевы.

Хотелось смеяться — громко, чтобы все слышали. Для меня эта фраза теперь звучала как «быть растерзанным принцессой — это честь», и в таком воплощении доверия она не внушала.

— Знаю, — сухо отозвался жених. — Прошу меня простить. Я также готов принести извинения невесте и всей семье.

Он говорил через силу, будто ломая себя. Во мне снова зашевелилось какое-то болезненное сострадание.

— Это будет нелишним, — проворчал отец, постепенно оттаивая. — Но все равно после завтрака я назначу наказание. Никто не смеет унижать одну из Черных Королев.

Последующие мои действия опередили доводы разума. Я сбежала по оставшимся ступеням и едва не рухнула на мужчин. В итоге повисла на шее у папы, поцеловала его в гладкую щеку и беззаботно улыбнулась:

— Доброе утро! — и жениху тоже улыбнулась, напрочь игнорируя тот факт, что его от этого перекривило. — Папочка, не ругай его, мы вместе ушли. Вообще, это я все затеяла.

Зеленые глаза родителя недоверчиво всмотрелись в сияющую меня.

— Серьезно?

Физиономия будущего мужа выражала тот же самый вопрос с явным желанием проконсультироваться у ментального мага по поводу слуховых галлюцинаций.

— Да, — подтвердила я и уже менее взволнованно продолжила: — Мы совсем не знаем друг друга, а свадьба уже через несколько дней. Вот я и подумала, что надо пользоваться каждым мгновением, чтобы восполнить пробелы.

Папа не то не поверил, не то ему просто не понравилось объяснение.

— Почему же вы, молодой человек, не объяснили мне всего сразу? — прозвучал настороженный вопрос.

— Не дело ставить под удар репутацию принцессы, — благородно потупился Мейхем.

Вышло до того натурально, что, не будь той дневной встречи в библиотеке, непременно бы поверила.

— Смею надеяться, обошлось без глупостей? — вскинул седеющую бровь родитель.

Мы синхронно кивнули. Потом стрельнули глазами друг в друга и совершенно одинаково прикусили губу, чтобы не рассмеяться. Отец окинул нас долгим взглядом, пробормотал что-то про избалованную девчонку и ушел в обеденный зал, где наверняка уже собрались гости.