Кэсс почувствовала колкий зуд в переносице. На глаза навернулись слезы. «Сам напросился!» В носу защекотало, и нахалка громко и непочтительно чихнула прямо в лицо собирающемуся ее поцеловать Хозяину.

Ох! Ну что ж она такая растяпа?! Бросилась вытирать, но господин в бешенстве оттолкнул прочь. Мокрая подошва башмака скользнула по гладкому каменному полу, невольница оступилась и упала. Правая рука, которой она попыталась смягчить удар, неуклюже подвернулась и голова изрядно приложилась о дверной косяк. Сама виновата, дуреха.

— Простите, простите! — она скорчилась в ногах разгневанного господина и уткнулась лбом в пол.

— Уйди. Просто уйди, — его голос был полон отвращения.

Уговаривать не пришлось. Провинившаяся вскочила и ветром вынеслась под ледяной дождь. Теперь самый лучший повелитель вряд ли подойдет к ней еще раз, так почему на душе такая легкость? Только голова болит. Сильно.

Ждавший ее на улице господин Фрэйно, нахмурился, но ничего не сказал, только подал плащ, и в этот раз Кассандра не отказалась. Демон всюду ее сопровождал, но сразу объяснил — он ее телохранитель, и не может быть Хозяином. Рабыня помнила, что ее это очень обрадовало.

— Все хорошо? — тихо спросил охранник, когда девушка пошатнулась от головокружения.

— Замерзла.

Врать действительно все проще.

Господин ничего не ответил, лишь замедлил шаг, и идти сразу стало легче — торопиться она сейчас не могла. Слабость накатывала медленными томительными волнами, отзываясь в теле ноющей болью. Скорей бы добраться до своей комнаты!

Они брели под проливным дождем, и порывами ветра. Фрэйно напряженно смотрел на то, как едва плетется Кэсс. Заболеет. Точно заболеет. Демон представил, что с ним сотворит квардинг, если с ниидой случится какая-нибудь беда. Не уберег. Опять. Но ведь и вариантов не было.

Вот и на месте! Девушка слушала удаляющиеся шаги охранника, прислонившись затылком к двери. Сил почти не осталось. Сейчас добредет до кровати и уснет, как есть — в холодной мокрой одежде. Но нет, привычка, отличная от рабской, взяла свое, заставила стянуть платье, поплескалаться в небольшом тазу, наскоро сполоснуть волосы, попутно нащупав на голове огромную шишку. Ничего. Завтра все пройдет. Только бы лечь…

Подойдя к кровати, обессилевшая рабыня слабо улыбнулась и пошарила под подушкой. Там хранилось её Сокровище. Мужская льняная рубаха со шнуровкой на вороте. Широкая, длинная, хранящая какой-то неуловимый, но отчего-то очень родной запах…

Да, Кассандра не помнила своей прошлой жизни. Да, она не знала, чья это рубаха. Но каждую ночь надевала ее и засыпала спокойно. Вот и сейчас грубый лен скользнул по голому телу, и девушка, свернувшись в клубочек на кровати, почти сразу же погрузилась в сон. Она выспится и утром все будет хорошо.

Но утро не принесло облегчения — горло саднило, рука, пострадавшая во время вчерашнего падения, болела, постоянно кружилась голова. Тихий стук известил о том, что пора собираться, однако как это сделать — несчастная просто не представляла. Кое-как спустив ноги с кровати, она обхватила голову здоровой рукой и сжала зубы. Надо встать. Надо. Стараясь не дышать, выпрямилась, но снова рухнула в постель, натягивая на себя одеяло.

Дверь распахнулась. Фрэйно посмотрел на бессильно лежащую рабыню и стремительно покинул комнату.

Тем временем невольница сквозь туманное забытье убеждала себя: надо всего лишь отлежаться. Свернуться калачиком, укутать ноги подолом рубахи, и спать, пока болезнь не отступит. В покой снова кто-то вошел, но Кассандра уплывала в дрему и не хотела смотреть, кто бы это мог быть. Горячие жесткие руки перевернули ее на спину, не давая скрючиться.

— Открой глаза. Открой.

Ее встряхнули, и девушка с трудом подняла свинцовые веки, пытаясь сфокусировать взгляд на лице господина Наставника.