Альбина поджала губы и капризно протянула:

– Дядя Дима, а почему ты к нам один не приезжаешь?

– Аля, это невежливо! – Митя испуганно покосился на веселящуюся супругу.

– Зато честно, – хихикнула Юлька, прижавшись к нему теплым боком. – Устами младенца глаголет истина. Они тут все спят и видят, чтобы ты меня где-нибудь потерял. Сами себе усложняют жизнь. Нет бы сказать прямым текстом: дорогой сын, пожалуйста, приезжай один, а ты, Юлия, здесь не ко двору, и не суй свое свиное рыло в наш калашный ряд! Я бы с удовольствием осталась в городе, а не изображала единение с вашим святым семейством. Я вышла замуж за тебя, а не за твою сестрицу и ее мамашу.

– Мама, бабушка, а они уже ругаются! – радостно закричала Альбина.

– О! – удовлетворенно подняла указательный пальчик Юлька. – Вот чего они все ждут. Предлагаю удивить их и заняться чем-нибудь совершенно противоположным.

– Я даже знаю чем, – обрадовался Митя. – Пошли в мою комнату! То есть побежали!

– Побежали, – промурлыкала Юля. И не удержалась от последней колкости: – Заметь, ты даже про комнату говоришь «моя», а не наша! Это значит, что ты сам понимаешь, – для меня здесь места нет!

– Ничего, сейчас мы тебе найдем местечко, – пропыхтел Дима, заталкивая хихикающую жену в дверь.

Пытаться ужиться в семье интеллигентов, свято блюдущих чистоту своих голубых кровей, было так же наивно, как втыкать морковку зимой в сугроб и ждать, что она подрастет. Еще ни у одного снеговика нос от долгого стояния на морозе не увеличивался. В общем, приехавшая из зауральского городка Юлька не особо рассчитывала вписаться в семью Матвеевых. Собственно говоря, она собиралась замуж за Диму, а не за его ненормальную семейку. То, что семейка так себе, Юля поняла сразу, еще три года назад, как только Дима притащил ее на смотрины.

Евгения Михайловна и Лена, услышав, что будущая родственница приехала «с Урала», немедленно вздернули подбородки и переглянулись с таким диким видом, словно Юлька призналась то ли в ограблении банка, то ли в том, что в полнолуние она обрастает шерстью и летает на помеле.

– Так вы без прописки? – нервно воскликнула Елена, бросив на брата уничтожающий взгляд.

Если бы Митя был впечатлительным, его бы просто в тот момент размазало по карме, а биополе осыпалось бы кучкой разноцветных ошметков. Но он лишь улыбался, светясь от счастья, и теребил Юлькину лапку.

– А я ее у себя пропишу, – безмятежно пропел жених и пощекотал Юлькину ладошку.

– Вы, надо полагать, на это и рассчитывали, милочка, – процедила Елена.

Евгения Михайловна молча жевала губами и играла желваками. Именно в этот судьбоносный момент Юлька догадалась, что ей тут не рады. И рады никогда не будут.

Она не знала, что сестра планировала сосватать Мите свою перезрелую подругу. У подруги было лицо унылой лошади, неплохая фигура и спокойный характер, сдобренный нормальной пропиской. Что еще надо, чтобы стать женой и быть рядом в горе и в радости?

Нет, Дима над ее предложением посмеялся, подруге передал привет, а в результате привел недоразумение: без кола без двора, без работы и с образованием химика-технолога! И кому эта пигалица с таким набором нужна? Да никому, кроме этого ненормального математика, умудрившегося в нее влюбиться!

Когда они спустились, Евгения Михайловна и Елена сидели за столом с такими физиономиями, что Юлька едва не расхохоталась.

– Что случилось, кого хороним? – бодро поинтересовался Дмитрий, схватив кусок колбасы и закинув его себе в рот.