Лифт остановился, доставив их на верхний этаж. Винн вновь попытался усмехнуться.

— Вы предполагаете вернуть его?

— А что сделали бы вы? — в свою очередь спросил Дорму.

— Только том случае, если он не человек.

Они прошли по коридору и вошли в маленькую комнату, в которой была еще одна дверь. Из-за той двери доносился слабый запах чего-то похожего на ладан — нейтральный запах, не вызывающий отвращения ни у людей, ни у морахов и предназначенный для того, чтобы заглушить запахи как той, так и другой расы.

Еще из-за двери доносились три ноты, постоянно повторяющиеся: две одинаковые, а затем третья — на полтона выше: тонк, тонк, тинк!

— Сейчас важнее всего то, что случившееся приводит нас к позиции жесткой конфронтации с Чханом, — сказал Дорму, когда они подошли к двери. — Он, конечно, все равно привел бы к ней наши переговоры, любым путем, даже если бы не случилось того, что произошло внизу. Итак, конфронтация. И более ничего.

Они подошли, открыли дверь и вошли в прямоугольную комнату без окон.

В ней стояли два стола: один — для Дорму и Винна, другой — для Чхана. Столы стояли под углом друг к другу, но совершенно не касаясь один другого. Оба стола были накрыты и заставлены пищей.

Чхан уже сидел за своим столом.

Позади него стояли трое морахов — двое слуг и музыкант, чьи ненормальные, усовершенствованные хирургами пальцы постукивали по брускам какого-то инструмента, похожего на маленький металлический ксилофон, подвешенный у него на груди. Пальцы выбивали три ноты, которые Винн и Дорму слышали из-за дверей, не касаясь при этом брусков ксилофона.

Доносились эти три ноты сверху, из динамика, и они, вместе с необычайным запахом, сопровождали Чхана, где бы он ни был, и входили в требование этикета, согласно которому люди принимали морахов.

— Рад вас видеть вновь, джентльмены, — сказал Чхан через механического переводчика. — Мы начали без вас.

Так же, как и другие морахи, находившиеся в комнате, он был раздет до пояса.

Ниже он был одет, хотя сейчас это было скрыто за столом, в простой кильт из темно-красной бархатистой ткани. Кожа его тела, рук и лица была красновато-коричневой, однако ее почти не было видно. Грудная клетка, спина, руки, шея и голова Чхана, исключая лицо, покрывали густые тонкие серые волосы, так контрастирующими с безволосыми частями тела, что больше походили на одежду — полужакет с капюшоном, — чем любая настоящая одежда.

Лицо, выглядывающее из капюшона, почти ничем не отличалось от человеческого, но обладало широкими скулами, круглыми щеками и глазами, расположенными высоко над толстым носом. Поэтому в целом его лицо казалось кошачьим.

— Примите наши извинения, — сказал Дорму. Он продолжал идти вперед. — Маршал только что получил важное сообщение с Земли, адресованное мне и зашифрованное новым кодом. Только я знал ключ к коду.

— Не стоит извиняться, — сказал Чхан. — Мы наслаждались музыкой, пока ждали вас.

Дорму и Винн сели на противоположных концах своего стола лицом друг к другу и справа от Чхана. Чхан уже начал есть.

Винн изумленно вытаращился на пищу на тарелке Чхана, не пытаясь сделать вид, что мог бы туда и не смотреть, затем вернулся к собственной тарелке, подцепил ножом кусочек масла и намазал на хлеб.

— Ваши молодые люди удивительно проворны, — сказал Чхан Дорму. — Мы надеемся, вы передадите им наши похвалы.

Они поговорили об атлетическом шоу.