— Пожалуй. Он занят своими делами и никогда долго не задерживается на одном месте. Я хочу сказать, он приезжает и, если ничто его не заинтересует, смотришь — его и след простыл. Немного занимается золотоискательством, иногда перегоняет скот. Пару раз проходил со стадом коров по канзасскому тракту. В общем так или иначе он все время занят делом.

Когда тьму сменили серые сумерки, из пустыни, словно привидения, нестройной боевой цепью молча выбежали апачи. Баффало — он все это время не спускал глаз с пустыни — достал пулей первого, кто поднялся с земли.

Колено индейца дрогнуло под его пулей, затем выстрелила девушка и всадила пулю в грудь раненому. Индейцев как ветром сдуло… но теперь они залегли ближе.

Баффало повернул лохматую голову к Ирине и улыбнулся.

— На нашем счету двое. Мэм, вы, должно быть, много стреляли.

Подбежал фон Хальштат и пристроился рядом. Его глаза горели от возбуждения.

— Они быстро двигаются. Один упал вон там… — Барон указал стволом винтовки. — Когда он встанет, я его убью.

— Он сменил позицию сразу, как только упал, — возразил Баффало. — Они всегда так делают.

Фон Хальштат с досадой посмотрел на него и отвернулся. Светало… Трудно поверить, что на расстоянии ружейного выстрела укрываются тридцать или сорок человек.

Словно обращаясь только к Ирине, Баффало заговорил об апачах:

— Будете считать их похожими на себя, и вас убьют. Для выстрела в апача есть только мгновение, а в таких случаях они всегда нападают пешими, рассыпавшись в цепь. И они умеют ждать… для индейца время ничего не значит.

— Почему они не атакуют? — нетерпеливо спросил фон Хальштат.

— Скорей всего едят ваших лошадей. Они понимают, что нам некуда деться.

У Ирины пробежали мурашки по коже. Лежа на холодной земле, она внимательно смотрела вперед, но ничего не видела. Услышав за спиной движение, она оглянулась: к колодцу торопливо шел погонщик с ведром. Не успела она повернуть голову, как он качнулся, колени его подогнулись, и под грохот выстрела упал лицом в песок.

Фон Хальштат быстро вскинул ружье, но стрелять было не в кого, просто не в кого!

— Трое убиты, один пропал, — Баффало сплюнул на песок, — а мы убили в лучшем случае двоих.

Шли часы. Ирина покинула свою позицию и осторожно, от укрытия к укрытию, вернулась в конюшню.

Лора развела костер и варила кофе. Мако разбивал на сковородку яйца. У дома, где спали большинство работников, горел второй костер. Грохнул случайный выстрел.

Чарлз Даггет неловко ломал на дрова перегородку между стойлами.

Час был ранний, но солнце уже припекало.

Вдруг утренний воздух разорвал жуткий вопль смертельной агонии. Глаза Ирины расширились от ужаса, Эдна заткнула уши. Вопль раздался снова — хриплый, сдавленный вопль живого существа, испытывающего невероятную боль.

— Во имя Господа, что это?! — воскликнул фон Хальштат.

— Теперь мы знаем, — Баффало перебросил табак за другую щеку и сплюнул, — теперь мы знаем, что со вторым человеком.

Шалако разбудили выстрелы. Лежа на спине, он смотрел на звезды и слушал, потом достал любовно свернутую прошлой ночью самокрутку и сунул ее в рот. Когда он чиркнул спичкой, послышались новые выстрелы. По крайней мере их не взяли во сне. Теперь они поборются.

Во рту был отвратительный вкус, щетина на подбородке зудела.

Он отбросил одеяло и сел, одновременно оглядывая холодным, цепким взглядом скалы вокруг. У него не было оснований считать, что все апачи там, у Хетчетов. Он тоже мог нарваться на них.

Араб тихо заржал и подошел, чтобы его приласкали и погладили.