Лейси почувствовала, что силы оставляют ее, а он впитал сладость ее уст.

Перед ее глазами возникли искры, огненные росчерки фейерверков. Ноги совсем перестали слушаться. Ни разу в жизни никто не целовал ее так. Она невольно прильнула к Горе Рашмор, вцепившись пальцами в смокинг. «Что же он за человек, — недоумевала Лейси, — если способен танцевать с потаскушкой вальс и так ласково целовать ее».

— Ты восхитительна, — пророкотал верзила. — Ты кажешься такой… неопытной.

Впервые он попал в цель. Неопытная! Это и есть ключ ко всем событиям дня. Лейси намерена и дальше оставаться такой. Должно быть, она была не в своем уме, раз позволила ему так целовать себя!

— Я, э-э… Теперь я бы выпила, — выдавила она из себя. Что угодно, лишь бы освободиться от его рук. — Например, имбирного пива или коки… Прошу вас!

Но Гора Рашмор не разжал объятий. Наоборот, он притянул Лейси еще ближе, поглаживая ее спину сквозь шелк платья.

— Настало время раздеться, — проронил он, губами касаясь ее волос.

Лейси резко вырвалась из его объятий, совершив причудливый пируэт и едва не свалившись на пол.

— Я не раздеваюсь! Никогда! — взвизгнула она, лихорадочно озираясь в поисках хоть какого-то выхода отсюда: пожарной лестницы, парашюта, самолета, чего угодно.

Тем временем молодой человек снял смокинг и повесил его на угол стойки бара.

— Ты не раздеваешься? — переспросил он.

— Нет, не раздеваюсь, — в истерике закричала Лейси. Должен же быть где-нибудь выход из пентхауза, думала она, непременно должен быть! Лейси высматривала хоть какую-то дверь в кухню или ванную, лепеча от страха: — Это мой стиль. Я все делаю в одежде!

Он поразмыслил над этим, и на лице его застыло сосредоточенное выражение.

— Нет, это меня не устраивает. Пожалуйста, разденься, — наконец заявил он, положив загорелые руки на бедра.

— И что теперь? — спросила себя Лейси. У нее опять созрел план действий.

Надо лишить Гору Рашмор возможности двигаться, стукнуть чем-нибудь, оглушить, словом, сделать так, чтобы он оставался на месте, а затем — прямо к лифту. Быстро опуститься в вестибюль и что есть духу бежать прочь из Талсы, будь она неладна! Из аэропорта можно позвонить кому-нибудь из подруг и сообщить, что платье Клода Монтана она вышлет почтой. О Скоттсдейле придется забыть. Надо будет попросить их освободить ее комнату в отеле, а вещи переслать в Нью-Йорк.

Лейси машинально собрала шелковистые волосы в хвост и придержала их на затылке, высоко подняв локоть. Это движение подчеркнуло линию ее шеи, плеч и соблазнительно приоткрытой груди. И тут же ей стало ясно, что делать этого не следовало — серые глаза приобрели грозовой оттенок.

Ага! Лейси вдруг поняла, как поступить. Надо без страха подойти к черному кугуару, погладить его в знак покорности, а потом огреть по голове какой-нибудь стоящей вблизи тяжелой лампой. Ни в коем случае нельзя снова попасть в плен его жарких поцелуев! Один раз это едва не кончилось плохо.

Лейси огляделась. К несчастью, под рукой ни одной лампы — все осветительные приборы закреплены на потолке. Она с опаской окинула взглядом атлетическую фигуру. Похоже, даже знаменитый удар правой в челюсть, уложивший Питера Дорси, известнейшего нью-йоркского фотографа и распутника, не произведет на верзилу ни малейшего впечатления. И тут Лейси осенила блестящая идея.

— Но я ничуть не против того, чтобы раздеть тебя, — с наигранным оживлением воскликнула она. — Давай помогу!

Лейси стремительно ринулась к нему, но, зацепившись за ковер, потеряла равновесие. Пошатнувшись, она все же угодила в цель и крепко вцепилась в его сорочку.