И Руди, и Старк в ошеломлении уставились на него.

– Как мы сможем получить разрешение для перелета на Харк? Харк лоялен… э… все еще под контролем ВВС. Вы только добьетесь, что нам головы снесут.

Хусейн лишь взглянул на них.

– Вы будете ждать здесь, пока комитет не примет решение. Через час я хочу связаться с Ковиссом по ВЧ. – Он, негодуя, зашагал прочь.

– Эти сукины дети слишком хорошо организованы, Руди, – тихо произнес Старк. – Мы по уши в дерьме – и без весла.

Руди почувствовал, как у него слабеют ноги.

– Нам нужно сорганизоваться, приготовиться свалить отсюда к чертовой матери.

– Займемся этим после ужина. Ты в порядке?

– Я думал, мне конец. Они собираются прикончить всех нас, Дюк.

– Не думаю. По какой-то причине мы для них очень важные персоны. Они нуждаются в нас, именно поэтому Хусейн уступил. Как и твой Затаки. Они могут крепко нас тряхнуть при случае, чтобы мы не вольничали, но по крайней мере на ближайшее время мы для них почему-то очень важны. – Старк еще раз попытался прогнать ноющую боль и усталость в спине и плечах. – Эх, сейчас бы к Эрикки в его сауну. – Они оба обернулись, услышав торжествующую пальбу, несколько «зеленых повязок» стояли, задрав автоматы в воздух. – Эти сукины дети совсем рехнулись. Из того, что мне удалось подслушать, ясно, что эта операция – часть всеобщего восстания против вооруженных сил. Оружие против оружия. Как у вас тут радиоприем? Би-би-си или «Голос Америки»?

– Между неустойчивым и очень плохим, их глушат день и ночь. Радио «Свободный Иран», понятное дело, как всегда, проходит громко, без помех. – Это была советская радиостанция, развернутая сразу по ту сторону границы, в Баку на берегу Каспийского моря. – И «Радио Москвы», как всегда, звучит так, будто разместилось у тебя в саду на заднем дворе.

– «Тебриз-1», вас вызывает HFC из Тегерана. Как слышите? – повторил он уже в который раз.

Опять молчание. Быстро темнело, предвечернее солнце пряталось за плотной завесой облаков, раскинувшейся всего в нескольких сотнях футов над его головой, серой, тяжелой от снега. Он еще раз попытался вызвать базу. Петтикин чувствовал глубокую усталость, его лицо покрывали кровоподтеки, донимала тупая боль от полученных ударов. Ему было неудобно нажимать на кнопку радиопередачи в перчатках, под которыми к тому же мучительно саднили ободранные до крови костяшки пальцев.

– «Тебриз-1», HFC из Тегерана. Как слышите меня?

Снова никакого ответа, но это его особо не тревожило. Связь в горах всегда была плохой, его здесь никто не ждал, и ни у Эрикки Йокконена, ни у начальника базы не было никаких причин устанавливать радиовахту. Дорога ползла вверх, поэтому облачное покрывало опускалось ему на голову, но Петтикин с облегчением увидел, что вершина перевала была все еще свободна от облаков, а по ту сторону дорога убегала вниз, и там, в полумиле от вершины, лежала база.

Сегодня утром дорога до небольшой военной базы в Гелег-Морги неподалеку от Тегеранского международного аэропорта заняла у него гораздо больше времени, чем он думал, и, хотя из квартиры он вышел еще до рассвета, Петтикин добрался туда, когда холодное солнце уже довольно высоко поднялось в грязном, сером от дыма небе. Ему много раз приходилось сворачивать и двигаться в объезд. Столкновения на улицах все еще продолжались, и многие дороги были перекрыты, некоторые обстоятельно, с настоящими баррикадами, другие, таких было больше, наспех перегорожены обгоревшими остовами машин или автобусов. Множество тел валялось на покрытых снегом тротуарах и дорогах, он видел массу раненых, дважды сердитые полицейские заворачивали его обратно.