|
Наконец, может произойти истинное чудо: сам Гама еще раз спустится вниз. Хотя вряд ли: пилигрим пилигриму рознь, а пророку свойственно чувство меры. Простым же смертным подобает смирение – жди, пока позовут. Особенно если дано понять: рано или поздно дождешься. В это самое время пророк Гама, запыхавшийся после долгого подъема по крутой лестнице, хмуро пил сливянку. – Проводил? – спросил Отто. Вопрос не нуждался в ответе. – Благословил? Гама кивнул. – Что ты не вляпался спьяну в одну из своих ловушек, я и сам вижу, – с усмешкой заметил нечистый. – А что Толик… пардон, его светлость князь Барини? – Уехал. – Значит, процесс пошел, – констатировал дьявол. – Вот оно как. Пошел, значит… – Процесс давно пошел, – возразил пророк. – Сегодня он лишь вступил в новую фазу. Возможно, решающую. Ты не рад? – Да как тебе сказать… – Отто потянулся было к сливянке, но перехотел и сел прямо. – Черт, хватит мне пить… Я не рад, если честно. И ты не рад. Мы привыкли играть свои роли, кое-чего добились и психологически уже почти готовы успокоиться – тут он прав на все сто. «Так начинания, вознесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия». Оно и есть. Мы опухли от ожидания. Если не начать сейчас, потом мы уже не начнем никогда. Будем играть на удержание счета… Ему это лучше видно – он князь. – А ты князь Тьмы. – Я пугало для дураков и шут гороховый. А еще я, как сейчас выяснилось, трус, перестраховщик и лентяй. Как и ты, кстати. Гама усмехнулся. – Не казнись, лучше сливянки выпей. Хорошее у горцев пойло, терпкое только… Не хочешь? Ну, я один… Трус, говоришь? А что тебя, собственно, пугает? Не Толика – у него голова в закладе – и не меня – про себя я знаю, – а тебя? Ты-то чем рискуешь? Кроме смысла жизни, понятно. – Им и рискую. – Значит, лучше терпеливо дожидаться, когда дичь подойдет под выстрел, и не выстрелить из опасения промахнуться, так? Дескать, будет другой случай? Не будет. – Он тебя убедил, – заявил враг рода человеческого, подняв тощий желтый палец. – Почти. Сомнения еще есть. Как и у тебя. Сомнения есть – серьезных возражений нехватка. А значит, он прав… и мне жаль его. – Во всяком деле есть две стороны, – наставительно проговорил Отто, – а именно: плохая и очень плохая… – А хорошей нет? – Не дождешься. Впрочем, виноват, есть еще третья сторона: хуже некуда. – Не ерничать не можешь? – Профессия такая, – хмыкнул Отто. – Короче. Вот плохой вариант: Унган громит Империю, разносит ее вдребезги, а потом начинает собирать осколки и варить то же блюдо под новым религиозно-идеологическим соусом. Получится? – Это я и хотел бы выяснить, – сказал Гама. – Способен ли Унган одолеть Империю в войне? – Способен. Его светлость Толик не сидел сложа руки. Кстати, лет через сто Империя развалилась бы и без него… центростремительные тенденции, знаешь ли, объективный исторический процесс… Все эти короли и герцоги спят и видят, как бы отделиться. |
