Ким согласилась, что Ферн очаровательна — на нее приятно смотреть. А миссис Фабер благодушно продолжала:

— Насколько я понимаю, Гидеон отговорил ее от этой бредовой идеи выйти замуж. Гидеон такой умный, и она согласилась подождать. Я так рада. Ее жених не показался мне подходящей партией.

Ким снова согласилась, что есть повод порадоваться, но про себя подумала, что Гидеон поступил нечестно. Ферн явно была к нему очень привязана, и он просто обвел ее вокруг пальца.

Миссис Фабер подняла руку и легонько прикоснулась к щеке Ким.

— Так мило с вашей стороны, что вы так часто заходите ко мне, — сказал она. — Я буду с вами откровенна и признаюсь, что вам я рада больше всех… Нерисса такая беспокойная, а Гидеон, по-моему, очень изменился в последнее время. Я не совсем понимаю, как и почему… Просто он изменился. В каком-то смысле он стал более человечным и поднимает вокруг меня такую возню, что у меня появляется чувство, будто он думает, что я могу неожиданно умереть, и хочет, чтобы после моей смерти его совесть была чиста. — Она тихонько рассмеялась. — Разумеется, я понимаю, что дело не в этом.

— Вы хотите сказать, что он изо всех сил старается загладить свое былое пренебрежение? — спросила Ким, прекрасно понимая, что имеет в виду миссис Фабер.

— Не совсем пренебрежение… Гидеон всегда был хорошим сыном. Но были моменты, когда он казался черствым… даже склонным презирать меня иногда. — Она снова беспомощно рассмеялась. — Глупо, не правда ли?

— Очень глупо. — Ким легонько погладила ее по щеке.

— И даже если он когда-нибудь и презирал меня — ну совсем чуть-чуть! — он пытается загладить это с тех пор, как я заболела, не так ли? Посмотрите на все эти цветы, которыми он меня окружил, книги, журналы, вещи…

Она обвела рукой комнату, и Ким должна была признать, что комната была переполнена подношениями хозяина дома. Может, это были предложения мира? Принесенные, чтобы успокоить его совесть!

— Кстати, дорогая моя, не будете ли вы так добры отнести книгу, которую вы брали для меня в библиотеке, обратно и принести другую этого же автора, — попросила миссис Фабер, прежде чем Ким вышла из комнаты.

— Хорошо, — кивнула Ким.

Миссис Фабер посмотрела на нее немного загадочно.

— Знаете, что я вам скажу? — спросила она. — Я здесь лежала и думала. Когда мне станет лучше — когда я смогу путешествовать, — мы с вами вместе куда-нибудь поедем. Я не прочь снова посетить юг Франции или, может быть, Италию. Как бы то ни было, у нас еще много времени, чтобы выбрать, правда?

— Конечно. — Ким улыбнулась ей. — И это прекрасная идея.

Но, выйдя из комнаты, она глубоко вздохнула, потому что совсем не была уверена, что сочтет возможным еще долго оставаться в Мертон-Холл. Ее новое положение здесь казалось странным и обещало в скором времени стать невыносимым… Стоя в коридоре, она прикусила губу, гадая, не практикует ли Гидеон искусство непреднамеренной жестокости, — его мать немало знала об этом! — и в то же время вспоминая, как он выглядел, обнимая племянницу за плечи и с нежностью глядя ей в глаза.

Некоторые люди, очевидно, пробуждали в нем лучшие чувства.

Вернувшись обратно в свое крыло дома, Ким обнаружила Флоренс, девушку, прислуживавшую ей, которая уже передала ее просьбу кухарке и теперь стояла в коридоре около гостиной со смущенным видом.

— О, мисс Ловатт, — сказала она, когда Ким подошла ближе, — мистер Фабер ожидает вас к ужину внизу, с остальными.