Скоро… скоро…

— А так тебе нравится, котик?

Энцо, прищурившись, окинул Имоджин взглядом.

Сейчас на ней была красная блузка, стянутая узлом под ее неимоверными грудями, красная же, давно вышедшая из моды, мини-юбка и белой кожи сапоги до колен.

— Ничего. — Он сплюнул. На самом деле то, как Имоджин была одета, ничего не значило. Если он захочет ее использовать, то сделает это, не обращая внимания на Уорриса. Чартере — ничтожество, вывеска, и не более. Фильм будет снят так, как того желает Энцо — или не будет снят вообще.

На пороге появился Виктор.

— Он здесь. Куда мне его провести?

Лаки мчалась на своем спортивном «мерседесе», как заправская гонщика. Она профессионально маневрировала в немыслимом уличном движении раннего вечера. Через стереоколонки на нее изливал свою страсть Тедди Пендерграсс. Лаки не выпускала изо рта сигарету, прикуривая каждую новую от окурка старой. Дорогу до дома Энцо она знала лучше, чем собственную ладонь. Она могла бы закрыть глаза, и машина сама довезла бы ее туда. Сколько уик-эндов там проведено! Она ночевала в комнате для гостей. Плавала в бассейне. Сидела за одним столом с Энцо и тем из его сыновей, кого он удостаивал приглашения. Она была его дочерью, которой его так и не наградила природа. Так, во всяком случае, говорил он сам.

Грязный лицемерный лжец. А ведь она так верила ему. Как же он, должно быть, смеялся за ее спиной.

По мере приближения к особняку все явственнее обозначалась в уголках ее рта горькая складка.

В мчащемся по дороге полицейском автомобиле сидели Стивен и Бобби. Конечным пунктом их маршрута должен стать дом Энцо Боннатти на Лонг-Айленде.

— Как настроение, приятель? — подбодрил друга Бобби.

— Лучше не бывает, — отозвался Стивен. — Но то ли еще будет, когда он окажется в наших руках.

— А на маленькую затяжку у тебя для своей детки не найдется? — умоляюще протянула Имоджин, вцепившись в рукав его смокинга.

Энцо стряхнул ее руку.

— Сколько же в тебе дерьма! Он уже здесь. Я хочу вас познакомить.

— Знаю, дорогой. Но мне так хочется произвести на пего хорошее впечатление. Ну пожалуйста… для детки?

Энцо скорчил гримасу. Нынешние молодые люди предпочитали наркотики там, где его поколение считало достаточным спиртное.

— У меня в столе. Только одну затяжку. Короткую. Мне вовсе не нужно, чтобы ты вошла в комнату со стеклянными глазами.

— Котик, один вдох — и я засеребрюсь!

— Думаю, с него хватит и твоих сисек. Ну же, быстрее.

Энцо вышел из комнаты. Новый смокинг стеснял движения. Обошелся он в шесть сотен, а ощущение такое, что надел на себя спасательный жилет. Мода. «Сделано в Италии». Кому к черту это нужно?

В библиотеке Уоррис восхищался книжными шкафами, битком забитыми великолепными изданиями. Он был искренне изумлен. Кто бы мог подумать, что культурные запросы Энцо столь высоки?

— Хочешь выпить? — спросил его Большой Виктор. — Энцо сейчас подойдет.

— Белое вино со льдом, — ответил ему Уоррис, внутренне вздрогнув от взгляда, брошенного на пего этим громилой.

У Виктора отвисла челюсть.

— Чего?

— Белое вино. У вас что, с ним проблемы? И несколько кусочков льда в стакан.

— Ага, понял. Но мне придется открывать бутылку. Кто будет допивать остальное? Уоррис не верил своим ушам.

— Тогда можно водки, — сказал он и саркастически добавил:

— Если, конечно, бутылка открыта.

Телохранитель свирепо посмотрел па него. В этот момент в библиотеку вошел Энцо.