Коста с недоверием рассмеялся.

— Не будь глупенькой девчонкой, это все жилистые мужики…

Глаза Лаки сделались ледяными.

— Никогда больше не зови меня глупенькой девчонкой, Коста. Ты понял меня?

Он вспомнил Джино, когда тому было столько же, сколько сейчас ей. Как же они похожи… неотличимо…

— Да, Лаки, — со вздохом сказал он.

В эту минуту Коста понял совсем другое: стало ясно, что, пока Джино здесь пет, ее уже не остановишь, она приберет к рукам все. Не остановишь ничем.

Размышляла Лаки долго и напряженно. Конечно, Коста прекрасный человек, замечательный юрист. Лучше него никто не справится с рутиной документов, с каждодневной кропотливой работой. Но совершенно очевидно, что он — не человек действия.

Строительные работы ни в коем случае не могут остановиться. Она должна быть в этом абсолютно уверена.

Лаки заметила, что по воскресеньям Энцо Бониатти утром около часа проводил в своем кабинете. В это время к нему заходили кто на несколько минут, кто на час. Покидали же кабинет они с неизменной улыбкой на губах.

— В чем тут дело? — спросила Лаки у Сантино, бывшего ей более симпатичным. — Кто эти люди?

Сантино пожал плечами. Роста он невысокого, с преждевременной лысиной и привычкой постоянно грызть ногти.

— Раздача милостей, — кратко сказал он. — Энпо нравится выставлять себя Богом.

— Я тоже хочу его милости.

— Так пойди и попроси. — Сантипо сузил свои маленькие глазки. — Тебе он никогда не откажет. Но будет ждать, что когда-нибудь ты вернешь ему долг.

Лаки пошла к Энпо. Усевшись на угол стола, она попросила совета.

— Коста действовать не будет, — сказала Лаки, объяснив Энпо ситуацию. — А я хочу. Я готова предпринять все, что сделал бы сейчас отец.

Энпо улыбнулся.

— Джино никогда не позволял всяким засранцам гадить себе па голову — прости за язык. Хочешь быть, как он? Пожалуйста. Я дам тебе пару своих ребят. Разберись с первым в твоем списке, и тогда с другими уже не возникнет никаких проблем. Я ясно излагаю?

Лаки кивнула, с наслаждением ощущая, как возбуждается и как закипает в ней кровь.

Энцо бросил на нее проницательный взгляд.

— Само собой разумеется, если ты захочешь, чтобы это для тебя сделал я — буду только рад. Она отрицательно покачала головой.

— Мне нужна только помощь. Боннатти вновь улыбнулся.

— Ты и в самом деле дочь Джино. Он гордился бы сейчас тобой. Вот что я сделаю. Я дам тебе двух парией, которые подстрахуют в любой долбаной, прости за выражение, ситуации. Хотя и тебе нужно помнить: угрожая, ты и свою жизнь подвергаешь опасности. Это понятно?

— Понятно.

Где Лаки могла научиться уличным манерам? Или они были заложены в гены?

Она решила начать со стоявшего первым в списке крупнейшего инвестора, Рудольфе Кроуна, банкира, сколачивавшего свой капитал, безбожно обманывая богатеньких старушек, которым деньги жгли кошелек. Однажды судьба улыбнулась ему — он женился па одной из таких клиенток, а ровно через шесть недель после свадьбы она возьми да и отдай Богу душу.

— Она умерла от наслаждения, — любил повторять Рудольфе каждому готовому его слушать. — Подумать только — двадцать два года ее никто не трахал!

После смерти супруги ему достались три миллиона долларов, половину из которых он спустил на шлюх и иные удовольствия, а оставшиеся деньги решил вложить в дело.