Конечно, я часто вижусь с Мелоди, с ее новом мужем и маленьким сыном, но Торн — моя единственная семья. Торн помирился с родителями, они пригласили нас в свой огромный особняк в Нью-Йорке. Я чувствовала себя немного напряженно, но я видела, что они пытались наладить отношения. Они хотят участвовать в жизни будущих внуков, поэтому я старалась изо всех сил относится к ним по-доброму. Хотя особых чувств я к ним не испытываю, но я на многое готова пойти ради Торна и наших детей.

Мне было очень трудно отказаться от матери. Я цеплялась всю свою сознательную жизнь за нее, поэтому было ужасно больно, будто я отрезала себе руку или ногу. Вскоре после того, как какие-то заключенные зарезали моего деда в тюрьме, она переехала и не потрудилась сообщить мне свой новый адрес. А я уже больше не хотела знать ничего о ней. Я не желаю ей зла. Она ушла из моей жизни, и так будет навсегда. Я думала рассказать ей о близнецах, потом поняла, что она ничего не сможет дать им в жизни. В этом не было никакого смысла.

Она мне больше была не нужна.

У меня есть Торн. И находясь с ним рядом, я получала столько впечатлений. Мы часто путешествуем, и с каждым новым пунктом нашего назначения, мы открывает друг в друге что-то новое.

Шум моря, теплый песок, соленый воздух и огромные руки Торна, совершающие круговые движения у меня по спине и плечам, вводят меня в полный транс. На пляже мало людей. И такое чувство, что мы находимся в нашем собственном маленьком раю.

Звуки нежных волн, бьющихся о берег, и случайные поцелуи на спине и плечах Торна наводят на меня сон. Я открываю глаза, как только слышу звуки музыки. Это гитара, гавайская гитара. Успокаивает и звучит так красиво.

— Я хочу любить тебя и относиться к тебе правильно..., — кто-то начинает петь.

Я полностью просыпаюсь. По пляжу идет несколько мужчин, которые поют. Я улыбаюсь, глядя на них. Мне нравится эта песня. Это моя любимая песня Боба Марли. Они останавливаются, продолжая петь, словно серенаду.

— Потанцуешь со мной? — шепчет мне на ухо Торн.

Я киваю, он помогает мне подняться с кресла. Целует мой живот, прежде чем я поднимаюсь во весь рост, и обхватывает за талию. Мы танцуем под прекрасную песню.

— Это любовь, это любовь, это любовь, это любовь, которую я чувствую? — продолжают мужчины. Торн берет меня за руку, крутит, потом ловит, прижав к себе.

Я настолько невероятно счастлива, что даже не представляю, что еще может сделать этот день лучше и радостнее. Затем я оглядываюсь, все, кто находился на пляже, почему-то идут к нам. Они все поют эту песню. Я бросаю растерянный взгляд на Торна. Почему они все поют? Как такое возможно, и у них так складно получается?

Торн улыбается, пока я завороженно наблюдаю за подходящими людьми, слушая песню. Он берет мои руки в свои. И у меня замирает сердце. Торн по-прежнему улыбается, даже поднося мои руки к своим губам и целуя их попеременно. Я смотрю на него во все глаза, в уголках его глаз виднеются морщинки, и вдруг мои глаза наполняются слезами.

— О, Торн, — выдыхаю я.

Я закрываю рот рукой, когда он опускается на одно колено. Слезы текут у меня по лицу. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле.

— Челси Эпплби, — говорит он.

Музыка и пение продолжаются.

— Я собираюсь спросить тебя, сделаешь ли ты меня самым счастливым человеком на земле, но ты уже сделала меня самым счастливым мужчиной. Этот год был лучшим в моей жизни. Каждый день приносит в мою жизнь новую надежду, новую радость, новую любовь. Ты любовь всей моей жизни и мать моих будущих детей, и я хотел бы просить тебя, любимая Челси, стать моей женой.

Я рыдаю, поэтому даже не могу говорить. Каждый раз, открывая рот, вырываются только всхлипывания. Наконец, я киваю головой. Это все, на что я способна в данный момент.

Торн достает из штанов черную коробочку, открывает — кольцо с большим бриллиантом.