Изменить размер шрифта - +
Воспользовавшись этой паузой, Линтон бросил его на кровать.

— Только попробуй пошевелиться, — ужасающим шепотом произнес граф, — и я тут же доведу до конца то, что булочник начал на улице!

Линтон нагнулся, чтобы отряхнуть запачканные грязью шелковые голубые гетры и заодно потереть синяк, полученный от удара деревянным башмаком. Граф был настолько зол, что маленькому бандиту наверняка не поздоровилось бы, попытайся он слезть с кровати. И Данни продолжал лежать, хотя его грудь тяжело вздымалась, а глаза метали молнии. Правда, при этом выражение его лица было довольно спокойным: несмотря на страх, мальчишка вполне владел собой. В дверь постучали.

— Войдите, — недовольным тоном откликнулся граф.

В комнату торжественно вошла целая процессия девушек-служанок с кувшинами горячей воды. Их сопровождали два лакея, сгибавшихся под тяжестью огромной фарфоровой ванны. Данни следил за всеми этими приготовлениями с отчаянием во взгляде, то и дело посматривая на приоткрытую дверь. Но путь к бегству преграждала высокая фигура графа. Вся благодарность Данни к этому человеку за вмешательство в драку с булочником улетучилась. И если бы сейчас появилась возможность выбора между ремнем и ванной, то предпочтение, бесспорно, было бы отдано порке.

Когда в ванну, из которой уже валил пар, был вылит последний кувшин горячей воды, процессия слуг и служанок с поклонами покинула номер. Сухой щелчок замка отозвался в ушах Данни похоронным звоном.

— Милорд, — нерешительно залепетала несчастная маленькая жертва, — вы не вполне понимаете…

— Я все отлично понимаю, — грубо прервал мальчика граф, продолжая потирать синяк на ноге. — Слой грязи на тебе толще, чем кожа. Одному Богу известно, когда ты в последний раз видел горячую воду! Так что снимай все эти лохмотья и полезай мыться.

С этими словами Линтон схватил оборванца за руки и стащил с кровати. Но как только ноги Данни коснулись пола, он сделал отчаянную попытку добежать до двери.

— Да что с тобой, в конце концов? — не в силах сдерживать бешенство воскликнул Линтон. — Уж не думаешь ли ты, что несколько кувшинов воды могут тебе повредить?

Граф с силой дернул Данни за воротник ветхой рубашонки. Тот инстинктивно отпрыгнул в сторону, и рубашка с сухим треском порвалась, обнажив голое тело.

В комнате сразу воцарилась мертвая тишина. Граф Линтон, отпустил свою жертву и в замешательстве отступил на шаг. Впервые за тридцать четыре года своей жизни он попал в такую пикантную ситуацию.

— Я, кажется, ошибся… — в растерянности пробормотал он, со стыдом отводя взгляд от выглянувших из широкой прорехи очаровательных, вполне сформировавшихся девичьих грудей с темными коралловыми сосками.

Смущение, однако, не помешало его светлости заметить, что девушка — в том, что стоявшее перед ним миниатюрное создание принадлежит к прекрасному полу, сомневаться было уже невозможно — отнюдь не поспешила хоть как-нибудь прикрыть свою наготу. Она просто стояла, расправив плечи, и с открытым вызовом смотрела на графа. Потом спросила:

— Итак, милорд, что вы теперь намерены со мной делать?

Линтон шумно втянул в себя воздух и столь же демонстративно выдохнул. Выражение, с которым были сказаны эти слова, не имело ничего общего с манерами парижских улиц. И кем бы ни оказалась эта девица, свой вызов она облекла в безукоризненную словесную форму, принятую в высших кругах французской аристократии.

— Кто вы? — резко спросил Линтон.

— Мое имя Данни, — мягко, но решительно ответила девушка.

— Девочка моя, так не годится!

Граф неожиданно почувствовал раздражение. Ему не нравилось откровенное бесстыдство, с которым эта совершенно незнакомая особа демонстрировала свои прелести. Кроме того, в этот момент именно он выглядел смешным.

Быстрый переход