|
Опасность Востока есть мистическая опасность, грозящая низвержением рациональной формы. Массис боится мистики и особенно мистики профетической и мессианской, как грозящей низвержением латинской цивилизации. Но это обнаруживает лишь недостаточную духовность латинской цивилизации. Это есть не защита Запада, а обвинение Запада. Если Запад есть рационализм и господство конечной и ограниченной формы, то ему грозит смерть, то он не имеет будущего».
IV
«Массис не достиг своей цели, он не защитил Запада, – подытожил Бердяев, – он написал книгу, которая производит впечатление обвинения против Запада. Многие скажут, что лишь умирающая цивилизация может себя так защищать. <…> Именно сам Массис губит Европу, поддерживая раскол и вражду между Францией и Германией, объявляя войну Франции со всем миром. Это-то и мешает Франции, стране древней, великой и утонченной культуры, сыграть положительную роль в объединении Европы, без которой ей действительно грозит опасность со стороны Китая и нехристианского Востока. Мы живем в эпоху, когда необходимо не только большее духовное единение внутри Европы, но и христианское духовное единение Востока и Запада. <…> Нельзя жить исключительно прошлым, это есть бессильный романтизм или упадочничество, нужно обратиться к творческому будущему. <…> Мы идем к христианской вселенскости и ее должны нести нехристианскому Востоку. Массис мешает этому, а не помогает». «Защиту Запада» высоко оценил Муссолини, получивший книгу от автора, но выделил в ней другие аспекты. «Да, Восток – это угроза. Если хотите – зараза. Но по каким каналам она распространяется? Вот они: либерализм, демократия, социализм, масонство. Организм Запада ослаблен, истощен этими идеологиями. Сейчас только одно движение, имеющее власть над великим народом, имеет смелость быть открыто и по существу отчаянно антилиберальным, антидемократическим, антисоциалистическим и антимасонским: это фашизм. Это фашизм, который обвиняют в желании восстановить Средневековье, поскольку он говорит о власти, дисциплине, иерархии, ответственности и поскольку он вернул в школы, как и повсеместно, образ Христа. Я недавно определил фашизм как организованную, централизованную, авторитарную демократию. Рим восстал против Москвы. Фашизм – против большевизма. Сегодня, как и всегда, Запад – это Рим, христианский, католический и фашистский» (ТНМ, 267–268). Разделявший антидемократические, антимодернистские и отчасти националистические воззрения Массиса и Морраса, но нередко полемизировавший с ними, Рене Гийюэн отметил тревожную актуальность «Защиты Запада» и сделал к ней несколько важных дополнений в статье «Судьба Запада» (GDO, 13–56; далее цит. без сносок). Первое: «Во время великой войны Запад раскололся, чем разрушил в глазах Востока свой и так уже пошатнувшийся престиж». Второе: Европа не только поделилась с восточными народами знаниями и идеями, которые они теперь обратили против нее, но «привила им вкус к собственным традициям», чем вызвала «яростное стремление избавиться от иностранной опеки и самостоятельно определять свою судьбу». Жаль, что он не развил тему, поскольку роль западного ориентализма, в том числе индологии и буддологии, в «восточном ренессансе» остается малоизученной. Многие положения «Защиты Запада», проникнутой «катастрофическим или апокалиптическим духом», вызвали отповедь Гийюэна. Отнеся автора к «новосредневековцам» вместе с Бердяевым, Маритеном и Клоделем, он подчеркнул, что воспеваемая ими «средневековая система, каковы бы ни были ее достоинства на бумаге, никогда не применялась на практике», попутно заметив, что для Массиса «великим веком Франции все же является век Людовика XIV, а не Людовика Святого». |
