|
Парень-то наш весь затрясся, словно от страха, не трогайте, говорит, меня, я ни в чем не виноват, пощадите. Сокровище не трогал, вас не предавал, чего вам от меня еще нужно, оставьте меня в покое. А тот вроде бы и не злится, печальным таким голосом говорит: «Ох, не с теми ты людьми связался, парень. Они уже многих хороших людей погубили, а других подвели да подставили, и тебя тоже со временем кинут». Тогда парень наш трястись перестал и говорит, что неправда это. А чужак и говорит ему: «Спорить с тобой не стану, но ты на мою сторону переходи, помоги мне сейчас, а после я тебе уже помогу».
– И что? Валера согласился? – Уж не знаю, чем у них там разговор закончился, они в дом зашли, а я из курятника выскользнула, двух куриц под мышки и тоже к себе пошла. У них свои дела, у меня свои. А как пришла, на время взглянула. Девять часов мой будильник показывал. Девять часов вечера, так-то вот. Саша задумался. Старуха говорила так бойко и уверенно, что складывалось впечатление все ее слова – это правда. Но тогда получалось, что стоило гостю только появиться, как Валеру его появление страшно перепугало. Парень даже толком говорить не мог, а лишь заикался. Это было очень похоже на то, что Валера гостя отлично знал и знал, чего от него можно ожидать. Уж не этого ли человека Валера опасался встретить в Хворостинке, отчего отказывался туда ехать с Сережей? – А как выглядел этот гость? – поинтересовался Саша. – Поточней описать его можете? Фотографию Жорика старуха решительно отвергла. А с описанием гостя дело застопорилось, потому что в этот момент одной из куриц надоело прятаться, и она пришла, чем-то очень обиженная, и, громко кудахча, принялась жаловаться на свою жизнь и своих товарок, которые то ли обидели ее лично, то ли просто повели себя неподобающим образом. Лично Саша эту пернатую болтунью просто прогнал бы, дав ей хорошего пинка, но старуха очень близко приняла куриные проблемы и побежала с курицами разбираться. И тут Саше, словно по заказу, чтобы он не успел заскучать, пришло сообщение от Грибкова. Тот предлагал полюбоваться на составленный со слов Лены фоторобот подозреваемого, которого она видела возле дома Валеры. – Голова бритая. Вид неухоженный. Хм… Бабушка уважаемая, как вас там!.. – Ведьма Изадовна я! – представилась ему бабка, вернувшаяся к этому времени назад. На руках у нее сидела черная курица, которая недоверчиво косилась на Сашу, словно подозревала того в недобром отношении к пернатым. Нрав у этой курицы оказался задиристым, она то и дело норовила дотянуться до Саши и клюнуть того. – Просто не представляю, как мне с теми курицами, которых я у Ани взяла, и быть! – вздохнула бабка. – Мои курицы не ангелы, но те просто какое-то порождение ада. – Это какие же? – поинтересовался Саша. – Голые и без перьев? – Ага. Голые, красные, жуть ходячая, а не куры! – Зачем же вы тогда их к себе взяли? – Анька хвасталась, что яйца очень крупные несут. И много. Вот и позарилась. А теперь жалею. Они всех моих куриц обижают. Перья им вырывают. Может, завидуют, не знаешь? Мои-то курочки красавицы, а те страшные, словно смерть. Но когда Саша показал фоторобот подозреваемого своей свидетельнице, та немедленно забыла про куриц, охнула: – Он это! Он самый! При этих словах сидящая на руках у старухи чернушка с громким кудахтаньем упала на землю. Хлопая крыльями, она кое-как поднялась и заковыляла прочь, то и дело оглядываясь и укоризненно покачивая головой. Осуждала людей за легкомысленное отношение к жизни вообще и курам в частности. Саша уже собирался уходить, но все-таки остановился, чтобы полюбопытствовать: – Вы меня простите, к делу это не относится, но что это у вас за имя такое удивительное? Ведьма Изадовна. |
