Ни угрозы Сергея, ни удостоверение Грибкова, ни даже ружья дяди Матвея не производили на них никакого впечатления.

– Врунья!

– Мерзавка!

– Гадина!

Саше уже надоело отпихивать от себя особо настырную белобрысую деваху, которая, стремясь добраться до Алиски, все время наталкивалась на него.

И он крикнул:

– Да объясните вы толком, чем вам не угодила Алиса? Где она соврала? И в чем?

Как ни странно, это моментально потушило пожар ненависти. Девушки угомонились.

– Она сказала, что отец Феодор ее снасильничать хотел.

– А он этого бы никогда не стал с ней делать.

– Ни с ней, ни с кем другим!

Грибков фыркнул:

– Вам-то откуда знать? Вы что, там были?

– А вот и были, – завопили девицы на три голоса. – Нас отец Феодор всех по очереди к себе приглашал в опочивальню на исповедь, и ни к одной из нас он не прикоснулся. И другие бабы к нему ходили, и их он тоже не трогал.

– Никого не трогал, а меня тронул! – не сдавалась Алиса.

– Дура ты! Он бы не стал!

– Вас там в ту ночь не было, – возразила им Алиска. – А тетя Катерина была. И она подтвердила в полиции, что Федор меня домогался! Взаперти несколько дней меня держал и убить грозился, если я ему не отдамся добром. А когда добром я все равно отказалась, то он меня изнасиловать пытался.

Пока Алиска говорила, на лицах девушек попеременно отражалось то изумление, то отчаяние, то злость.

И когда Алиса закончила, одна из них воскликнула:

– Катерина тоже с ними в сговоре! Вот в чем все дело!

Но тут уже вмешалась Анна:

– Девочки, пойдемте пока что со мной в терем. Вы мне там все расскажете еще раз. А когда мужчины придут из леса, то с ними вы еще раз поговорите и все им еще раз расскажете. Они разберутся.

– Правда? Разберетесь?

– Ой, как хорошо!

– Вот бы еще отец Феодор вернулся. Мы так его ждем!

Анна увела девушек, а Константин повернулся к мужчинам.

– Не обращайте внимания, – произнес он со вздохом. – Не слушайте их.

– Но они так убедительно защищали отца Феодора.

– Всех этих молодых девушек долгое время растлевал гнусный насильник, притворяющийся святым праведником. Все трое – все его жертвы. Они получили серьезную психологическую травму, регулярно подвергаясь насилию под видом молитвы. И по-хорошему им нужна длительная профессиональная реабилитация. К сожалению, вместо нее они предпочли вернуться в Хворостинку. Насильно их лечить никто не станет. И мы не возражали против их возвращения, поскольку знали, что их обидчика тут не будет еще очень долгое время. Но после того, как он бежал и в любой момент может оказаться тут, все изменилось.

– Но они говорили так, словно оправдывали этого человека.

– Стокгольмский синдром, – печально произнес мужчина. – Когда заложник долгое время находится в руках у преступника, он невольно начинает ему сопереживать и оправдывает его действия, даже если они были направлены против него самого.

– И эти девушки были уверены, что Алиса лжет.

– Они до сих пор тяжело больны. Психика их надломлена ужасными событиями прошлого и до сих пор не пришла в равновесие.