— А теперь — кто хочет более детальный разбор и упражнения, — ответил довольная розовощёкая барышня, — переходите по этой ссылке.

А далее батя увидел окошко с суммой и вздохнул, категорично взглянув на маман:

— И это, по-твоему, дёшево?

— За все двадцать занятий, Вань, — резко ответила маман. — И да, это дёшево, я считаю. И кстати, этого учителя хвалят. Я читала отзывы.

Батя вздохнул и несколько раз потыкал в экран.

— Всё, можете заниматься, — ответил он. — Оплатил.

В итоге два занятия я прошёл тут же, понимая, что всё-таки польза от них есть. Я начал чётче выговаривать буквы «Ж» и «З». Правда, не всегда. Но всё равно — это был успех, как для меня, так и для родителей.

Чуть позже я приготовился ко сну. Причём лёг самостоятельно. Когда пышка зашла в спальню, она заохала:

— Серёжа, да ты сам улёгся. Какой молодец! Прям самостоятельным становишься.

И в голосе её я чувствовал огорчение. Ну да, отрываюсь от вашей гиперопеки, Лариса Батьковна. Как бы вы ни хотели продлить это время, всё начинает меняться.

И я рад, что эти уси-пуси скоро закончатся. Очень рад.

На этой отличной ноте я и уснул.

* * *

Поместье Смирновых, раннее пятничное утро, три недели спустя.

Я хорошо выспался и чувствую себя бодрым. Голова у меня ясная. Я сконцентрирован на своей главной цели.

Именно так и думал, когда собирался в ясли. Точнее, это был последний день, когда я иду в ясельную группу.

Последние три недели пролетели, как и не было. Всё это время я тренировался с умником и с Рэмбо, а затем — на других курсах, которые в очередной раз оплатили родители. Тренировался, тренировался и снова тренировался.

В последние дни уже начинало подташнивать от этих бесконечных упражнений. Но я то, как никто другой, знал — следует отточить свои навыки, отполировать их так, что они будут, мать их, слепить глаза экзаменаторам.

Маман, которая собиралась со мной в садик, будто услышала мои мысли.

— Хоть бы нормальные люди в жюри сидели, — вздохнула она.

— Да не переживай так, Наташ, — ухмыльнулся батя. — Серёга у нас красавец, всех там удивит. Да, Серёга?

— А то, — подмигнул я ему. — Покажу класс.

— Во, это по-нашему, — засмеялся батя, затем обратился к пышке, которая протянула мне сандалии.

Блин, как я их терпеть не мог. Мне бы какие-нибудь туфли лакированные, наподобие батиных, да костюмчик исправный. А то этот тёмно-серый наряд, что на меня напялили, жал под мышками и выглядел убого. Да ещё эта дебильная бабочка.

Я сорвал её с себя.

— Серёжа! — ахнула пышка. Это она была инициатором того, чтобы на меня надели эту хрень.

— Не хачу! — резко ответил я. — Плохо смор-рится.

— Смот-рит-ся, — обратилась ко мне маман.

Я вздохнул, закатив глаза.

— Да, пло-хо смот-рит-ся, — повторил я, уже без ошибок.

— Лариса Михайловна, и правда, лучше без этих излишеств, — ответила маман. — Серёжке только мешать это будет.

— Да я и не настаиваю, — обиженно надула губы пышка. — Хотела, чтобы малыш красивым пошёл на экзамен.

— Он и так у нас красавец, — ответил батя.

— А с бабочкой ещё красивей бы был, — ответила няня.

Но благо, что больше она украсить меня не пыталась.

В общем, мы собрались. А затем батя пригнал автомобиль, и мы благополучно устроились внутри коробки, которая повезла нас в сторону «Сказки».

— Серёжа, запомни, главное не волнуйся, — начала давать мне наставления маман, притом её голос дрожал от напряжения.