|
За время странствий случилось много радостных и печальных событий. Цыпф и Лилечка полюбили друг друга. Загадочные варнаки, чей мир мрака, жары и сверхгравитации был также затронут вселенской катастрофой, оказались вполне лояльными и дружелюбными существами. Умер проводник ватаги Эрикc, будетляндец по происхождению, в Эдеме частично утративший свою человеческую сущность. Вот только, похоже, путь на родину ватаге был заказан. На каждом шагу их подстерегали смертельные ловушки, вокруг лежали непроходимые пустыни и непролазные болота, куда то пропал всемогущий Артем, а кольцо аггелов сжималось все туже. Застигнутая разгулом древней загадочной стихии, дремавшей в недрах земли еще со времен миросозидания, со всех сторон окруженная аггелами, ватага была вынуждена искать спасение в «дромосе» — туннеле, напрямую соединявшем миры с совершенно различными пространственно временными структурами. Прикрывая отступление друзей, погиб верный Толгай. Ватага оказалась в загадочном сиреневом мире, из которого еще никому не удавалось вернуться обратно… ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Они были сейчас совсем как мухи, по собственной неосторожности угодившие в мутный сиреневый компот. Впрочем, такое сравнение было весьма приблизительным. Мухи в компоте не тонут, а плавают на поверхности, до самой последней минуты находя моральную опору в созерцании родного мира, счастье которого отождествляется с кучей свежего дерьма, а беда имеет облик пауков, липучек и мухобоек. Люди же не видели ничего — ни неба, ни земли, ни друг друга, ни даже собственных рук, поднесенных к лицу. А кроме того, никто не поставит компот, в котором барахтаются мухи, на лед. — Холодно то как! — гулким басом сказал кто то невидимый. — Вляпались! Ох и вляпались! — донесся откуда то со стороны комариный писк. — С суки вы драные! — Это был уже вообще не человеческий голос, а какое то гнусное блеяние. — Чмыхало из за вас дубаря врезал, а вы за свои мелкие душонки трясетесь! — Зяблик, ты, что ли? — вновь загремело в сиреневой мути. — А кто же еще… А ты что за наволочь такая? — Ну ты даешь, зайчик! Это же я, Верка. Не узнал? — Не узнал… Богатой будешь. А ты где, Верка? — А сам ты где? — Серьезно, братцы мои, где вы все? — нежно пропел далекий комарик. — Туточки… Счас перекличку устроим, — произнес Зяблик дурным козлиным голосом. — Верка в наличии… Смыков вроде тоже… Эй, Левка, отзовись! — Здесь я! — словно бы где то рядом зашуршала осенняя трава. — Не слышу оптимизма и бодрости! — по фельдфебельски рявкнул Зяблик. — Будешь тренироваться в свободное время… А где Лилечка? Где наша Шансонетка? — Какая я вам, интересно, Шансонетка! — голос был не мужской и не женский, но явно обиженный. — Придумали тоже… — За комплимент прошу пардону… Похоже, все на месте… Ах, Чмыхало жалко! И надо же такой подлянке в самый последний момент случиться! Все приумолкли. Кто то всхлипнул, но кто именно — понять было невозможно. Потом Смыков (судя по интонации) пискнул: — Товарищи, неужели и в самом деле никто ничего не видит? — Ни хера! — проблеяло в ответ. — Нет, — бухнуло, как из бочки. — Ничегошеньки… — А я немного вижу, — звук голоса был такой, словно в сухом ковыле проскользнула змея. — Но, правда, если только в очках… — Что ты видишь, что? — на разные лады загалдела ватага. — Тени какие то… — Шевелятся они? — Вроде нет. — Всем оставаться на своих местах, а я начинаю двигаться! — объявил Смыков. — Товарищ Цыпф, следите внимательно! Тон этих слов так не соответствовал характеру звука, что Верка нервно расхохоталась — словно бубен встряхнула. |
