Какую-то часть речи он пропустил, она это заметила и, повысив голос, сказала:

- Мне все-таки хочется верить, что с годами ты не просто изменишься к лучшему, а станешь жить более глубокой духовной жизнью и научишься отличать не только черное от белого, но и ценить все оттенки богатейшей палитры человеческих отношений.

Игорь принял из рук завуча свидетельство об окончании восьми классов, выдержал ее вопросительный взгляд - а взгляд этот красноречиво говорил: ну, хоть одно слово благодарности, хоть простое спасибо скажи, - молча повернулся и пошел к двери. На пороге, словно споткнувшись, он остановился и, сам не понимая, на что обиделся, сказал:

- Вот вы напоследок объяснили, какой я примитивный - с трудом черное от белого отличаю. Допустим, вы правы. По-вашему, я - нахал. Я нахал - за правду, а не за вранье. Вы от меня спасибо хотите? Я, конечно, могу не хуже Райки Бабуровой толкнуть речь: "Дорогие учителя! Расставаясь со школой, мы хотим от всей души поблагодарить вас за все-все, что вы нам дали... Мы понимаем, как трудно с нами, сколько неприятностей мы вам доставили за минувшие годы... И мы обещаем всю жизнь помнить нашу школу и вас, наши дорогие воспитатели..." Нравится?

- К сожалению, ты умный и нахал и циник, Петелин. Можешь не продолжать, - сказала Белла Борисовна и горестно покачала головой.

Последних слов Беллы Борисовны Игорь не слышал, хлопнув дверью, он выскочил на улицу. Он шел, наступая на причудливые тени деревьев, перечеркнувших тротуар, и, постепенно успокаиваясь, думал: "Наверное, зря я... А вообще-то все равно. Пусть!"

ВЫСОКО - НЕ НИЗКО, ДАЛЕКО - НЕ БЛИЗКО...

В середине августа я очутился в горах, в местах заброшенных, диких, далеких от туристических маршрутов и альпинистских троп. Здесь под самыми облаками жили метеорологи. Год за годом, день за днем вели они наблюдения за погодой и передавали по рации сведения о давлении, влажности воздуха, направлении и силе ветра, состоянии и характере облаков... Это был незаметный и необходимый труд.

Возможность побывать в горах, пожить на высоте и собственными глазами увидеть, как "делается" погода, открылась внезапно, и я, не задумываясь, принял предложение поехать в горы.

Нигде и никогда прежде я не видел таких праздничных восходов, как здесь - на высоте трех с половиной тысяч метров; нигде и никогда я не дышал таким прозрачным воздухом; нигде и никогда не наблюдал столь дружной, спокойно-деловитой обстановки. Внизу был один мир, здесь совершенно иной... К новой жизни надо было привыкнуть, и удалось это не сразу. Отправляясь в дорогу, можно ограничить свой багаж, но как избавиться от мыслей, вчера еще владевших тобой? Вот так взять и выскочить из круговорота событий не в твоей власти.

Поэтому, удалившись от земли и приблизясь на три с половиной тысячи метров к солнцу, я все еще как бы участвовал в жизни Игоря Петелина решится он или не решится поступить под начало Балыкова? Думал об Анатолии Михайловиче - за время нашего знакомства я прикипел душой к этому славному человеку. Пытался представить себе, что делает Белла Борисовна - женщина добрых намерений, не рожденная руководить людьми. Вновь и вновь вспоминал Карича - его жизнь давно уже была мне не безразлична, мне симпатичны люди с твердыми убеждениями. Мне недоставало моей взбалмошной Таньки, дочка не только доставляет своему отцу хлопоты и переживания, но еще заражает меня избытком жизненной энергии...

Словом, на акклиматизацию, и, если можно так сказать, отрешение от всего земного потребовалось время. И болезнь одного из наблюдателей, эвакуированного на вертолете, заметно ускорила этот процесс - я принял на себя часть забот временно выбывшего из строя товарища: записывал показания приборов, таскал воду из горного ручейка, что был метрах в ста от нашего домика, отважился попробовать свои силы в кулинарном искусстве - на станции не было штатного повара, и эти обязанности по очереди исполняли все.