|
Врач стал поспешно отламывать шейки ампул, наполнял шприц и снова и снова колол Бруно. Дитрих тут же подбирал брошенные, опорожненные ампулы. Врач оглянулся. Дитрих объяснил: — Герр доктор, вы позволите потом собрать небольшой консилиум, чтобы установить, насколько добросовестно вы выполнили мою просьбу? Врач побледнел, но руки его не дрогнули, когда он снова вонзил иглу в грудь Бруно. Иоганну показалось, что колол он в самое сердце. Бруно с хрипом вздохнул, открыл глаза. — Отлично, — одобрительно заметил врачу Дитрих. Приказал Штейнглицу: — Лишних — вон... — Но врача попросил: — Останьтесь. — Присел на землю, пощупав предварительно ее ладонью, пожаловался: — Сыровато. Штейнглиц снял с себя шинель, сложил и подсунул под зад Дитриху. Тот поблагодарил кивком и, склонясь к Бруно, сказал с улыбкой: — Чье задание и кратко содержание передач. — Погладил Бруно по уцелевшей руке. — Потом доктор вам сделает укол, и вы абсолютно безболезненно исчезнете. Итак, пожалуйста... Вайс шагнул к транспортеру, но один из полковников, подкинув в руке пистолет, приказал шепотом: "Марш!"— и даже проводил его к дорожной насыпи. Уже оттуда он крикнул охранникам: — Подержите-ка парня в своей компании! Самокатчики в кожаных комбинезонах спустились за Вайсом, привели на шоссе, усадили в мотоцикл и застегнули брезентовый фартук, чтобы он не мог в случае чего сразу выскочить из коляски. В ночной тиши был хорошо слышен раздраженный голос Дитриха: — Какую ногу вы крутите, доктор? Я же вам сказал — поломанную! Теперь в другом направлении. Да отдерите вы к черту эту тряпку! Пусть видит... Пожалуйста, еще укол. Великолепно. Лучше коньяку. А ну, встаньте ему на лапку. Да не стесняйтесь, доктор! Это тонизирует лучше всяких уколов. Иоганн весь напрягся, ему чудилось, что все происходит не там, на дне оврага, а здесь, наверху... И казалось, в самые уши, ломая черепную коробку, лезет невыносимо отвратительный голос Дитриха. И не было этому конца. Вдруг все смолкло. Тьму озарил костер, запахло чем-то ужасным. Иоганн рванулся, и тут же в грудь ему уперся автомат. Он ухватился было за ствол, но его ударили сзади по голове. Иоганн очнулся, спросил: — Да вы что? — И объяснил, почему хочет вылезти из коляски. Один из охранников сказал: — Если не можешь терпеть — валяй в штаны! — И захохотал. Но сразу, словно подавился, смолк. Через некоторое время на шоссе вылезли полковники, Дитрих и Штейнглиц. Дитрих попрощался: — Спокойной ночи, господа! — И направился к машине. Самокатчики освободили Вайса. — Едем! — приказал Штейнглиц, едва Иоганн сел за руль. Оба офицера молчали. Тишину нарушил Дитрих — пожаловался капризно, обиженно: — Я же его логично убеждал... Штейнглиц спросил: — Будешь докладывать? Дитрих отрицательно качнул головой. — А если те доложат? Дитрих рассмеялся. — Эти армейские тупицы готовы были лизать мне сапоги, когда я предложил свою версию. Что может быть проще: пьяный солдат угнал машину и потерпел аварию. — Зачем так? — удивился Штейнглиц. — А затем, — назидательно пояснил Дитрих, — что, если допустим, советский разведчик дерзко похитил полевую рацию и передал своим дату начала событий, полковникам не избежать бы следствия. — Ну и черт с ними, пусть отвечают за ротозейство! Ясно — это советский разведчик. — Да, — сухо проговорил Дитрих. — Но у меня нет доказательств. |
