|
В усадьбе Тингваль жили сейчас несколько человек из тех, кто бежал с Квиттингского Севера от фьяллей и раудов. Разговор свернул на войну, и Хельга тоскливо вздохнула. Она уже много раз слышала о битвах и пожарах усадеб, и лица людей, которые все это видели своими глазами, наводили на нее давящую тоску. Хельге не хотелось верить, что так бывает, что в этом прекрасном мире, где даже в первый день йоля уже пахнет весной, есть кровь и дым пожаров. Смерть, которой никто не хотел и не звал. Обездоленность безо всякой своей вины. Что-то дурное, что никак нельзя поправить. Весь ее мир дрожал и ломался при мысли об этом, впечатлительной душе казалось, что и ей самой не миновать подобной участи.
Хельга не хотела так думать. Обводя глазами просторную гридницу, она старалась утешить себя, уцепиться за что-нибудь надежное. Ведь Хельги хёвдинг – такой могущественный человек, у него столько дружины, столько друзей и родни! У них такая большая усадьба, такой крепкий дом, где на столбах возле почетных сидений вырезаны подвиги Одина и Тора*, а стены увешаны пестрыми коврами и дорогим оружием. И сколько лиц – знакомых, веселых, уверенных. Ее благополучие ограждала прочная каменная стена, и все же Хельга не могла избавиться от беспокойства. – Лучше бы поговорили о чем-нибудь другом! – шепнула она бабушке. – Это было бы хорошо, – согласилась та. – Но эта война есть на самом деле, и тебе надо привыкнуть к этому. Мы не знаем, что нас ждет, а если и знаем, то ничего не можем изменить. Хельга не ответила. Слова бабушки почему-то показались ей обидными. Почему не можем изменить? Хельга знала немало саг и преданий о том, как даже очень доблестные люди становились жертвами злой судьбы, но не хотела им верить. Наверное, и Сигурд Убийца Дракона сумел бы что-нибудь поправить в несчастьях своей жизни, если бы очень захотел. Отец, Гудмод Горячий, Даг, Брендольв – такие красивые, сильные люди! Не может быть, чтобы судьба их была зла, а они не могли ничего изменить! – А я уже слышал, что и у вас тут завелись немалые опасности! – весело сказал Брендольв. Хельга повернулась к нему и встретила задорный, блестящий в свете факела взгляд. – В наших местах завелись тролли, да? Гости засмеялись: благодаря приезду самого Брендольва многие позабыли о происшествии с лошадью Кнёля, а теперь, когда вспомнили, событие показалось скорее смешным, чем тревожным. – Ты прав, родич! – в противоречии с общим смехом сердито крикнул Ауднир, брат Гудмода. – Никто, кроме тролля, не смог бы так нагло отнять у людей добро! И я с ним посчитаюсь, будь это хоть великан! Ответил ему новый взрыв смеха: следовало понимать его как одобрение доблести Ауднира. Но он даже не улыбнулся. Ауднир был серьезным человеком. Младший сын, он унаследовал не так уж много из отцовского состояния, а хотел бы иметь все. Поэтому он неустанно копил богатство, каждое лето ездил торговать. Поговаривали, что он не стесняется и грабить встречных, но только тогда, когда его силы безусловно превосходят противника. Именно поэтому Ауднир не хвастался своей доблестью, и его за глаза звали Аудниром Очень Осторожным. Также его можно было назвать и Аудниром Бережливым, так как ни единое зернышко у него не пропадало. Словом, он намеревался обязательно оправдать свое имя. – Я тоже видел тролля! – подал голос один из гостей, когда смех поутих. Гости с готовностью обернулись, надеясь еще посмеяться. Это заговорил Тран, один из мелких бондов, живущий поблизости от усадьбы – длинный худощавый человек с вытянутым лицом и жидкой рыжеватой бородкой. Вид у него был всегда грустный, он считался человеком разумным и отвечающим за свои слова. Поэтому, когда он сам набирался смелости открыть рот, его соглашались слушать даже на таких больших пирах. – Где ты его видел? Не во сне? На Седловой горе? И он тебя тоже ограбил? – посыпались со всех сторон веселые расспросы. |
