Креон одобрительно кивнул.

– Новая Троянская война? – возразил Гиппоник. – Да ниспошлют нам боги другой исход!

Он наклонил чашу и вылил несколько капель вина на пол.

– Не беспокойтесь, – сказал Зоил. – Наш царь прозорливее Приама. А его старший сын Деметр подает большие надежды и, возможно, станет новым Александром.

Казначей, очевидно, оставался сановником в любой ситуации. Зоил отнюдь не был примитивным льстецом, иначе Гиппоник и не приглашал бы его. На сей раз Зоил говорил правду. Эфидем сам пробился в жизни. Отважный человек из Магнезии, узурпировавший корону Бактрии, он оказался опытным правителем и искусным военачальником. Пройдут годы, Деметр преодолеет Гиндукуш и отхватит себе добрый кусок от разваливающейся империи Маурьев.

Если только экзальтационисты не одержат верх и будущее, из которого пришел Эверард, не исчезнет.

– Что ж, мне следует проверить свои запасы, – мрачно произнес Гиппоник. – В доме, помимо меня, еще трое мужчин, способных держать оружие в руках, мои сыновья… – Он не мог сдержать дрожи в голосе.

– Прекрасно, – громко отозвался Креон. – У нас произошли кое‑какие изменения. Ты будешь под началом Филипа, сына Ксанта, это у башни Ориона.

Гиппоник бросил взгляд на Эверарда. Их руки соприкоснулись, и агент почувствовал легкую дрожь по всему телу.

Молчание нарушил Зоил, явно решивший испытать Эверарда:

– Если ты. Меандр, не намерен участвовать в нашей войне, уезжай без промедления.

– Но не так же скоро, – ответил Эверард.

– Ты будешь сражаться на нашей стороне? – выдохнул Гиппоник.

– Признаться, это все для меня немного неожиданно… – отозвался Эверард, подумав про себя: «Ври больше…»

Креон усмехнулся.

– О, ты предвкушал веселье? Тогда трать свое жалованье на самое лучшее. Пей доброе вино, пока оно еще есть, и гуляй, пока не пришло войско и шлюхи не подняли цены, как сейчас у Феоны.

– У кого? – переспросил Эверард.

Гиппоник состроил кислую мину:

– Нечего говорить о ней. Нам до нее как до небес.

Зоил покраснел.

– Такая женщина не для какого‑нибудь мужлана с мешком золота, – отрезал он. – Феона выбирает любовников по собственному желанию.

«Ого, – подумал Эверард. – И такой высокопоставленной персоне тоже ничто человеческое не чуждо. Однако не стоит ставить сановника в затруднительное положение. И без того не легко будет вернуть разговор в нужное русло. Но в голове тут же промелькнули строчки из Киплинга:

Великие вещи, две, как одна:

Во‑первых, Любовь, во‑вторых – Война, Но конец Войны затерялся в крови.

Мое сердце, давай говорить о Любви!

note 2

Эверард повернулся к Гиппонику.

– Простите меня, – произнес он. – Мне бы хотелось остаться рядом с вами, но к тому времени, когда меня, чужеземца, зачислят на службу, решающая битва уже, может быть, завершится. В любом случае я не смогу сделать много. Я не обучен воевать в кавалерии.

Купец кивнул.

– К тому же это не твоя война, – сказал он. В голосе его звучала не досада, а скорее деловитость: – Мне очень жаль, однако, что я не могу оказать тебе настоящее гостеприимство в моем городе. Тебе следует двинуться в путь завтра или послезавтра.

– Я поброжу по улицам, потолкусь среди людей, – сказал Эверард.