Были, однако, некоторые пробелы в рассказах Мэнса, вызывавшие недоумение, и вообще он нес в себе какую‑то тайну, словно его терзали тайные грехи или печаль.

– Ладно, – решил Роджер. – Пора отправляться на жатву. Ты поедешь со мной?

– С вашего позволения, господин мой, я полагаю, мне лучше служить под началом вашего сына, герцога Апулии, – сказал скиталец.

– Как хочешь. Я отпускаю тебя, – сказал король, и внимание его переключилось на что‑то другое.

Эверард протолкался сквозь гудящий рой. Невзирая на папское отлучение, люди на рассвете молились. Слова молитв прорывались сквозь команды, шутки, вопли на полудюжине языков. Знаменосцы размахивали штандартами, указывая места построения. Вооруженные люди шумно проталкивались к своим позициям, изготовив к бою обнаженные копья и топоры. Лучники и пращники уступали им дорогу – стрелки пока еще не стали главной силой в пехоте. Кони ржали, сверкали кольчуги, копья колыхались, как тростник в бурю. Войско было довольно пестрым: норманны, местные сицилийцы, жители Ломбардии и уроженцы других областей, французы и прочие задиристые парни из доброй половины Европы. В белых летящих одеяниях поверх доспехов, молчаливые, но с кипящей в груди страстью, застыли в ожидании отряды сарацинов, вселяющие страх в противника.

Мэнсон и два его помощника, якобы нанятые в Бари, разбили бивак в чистом поле и жили там, пока король не призвал Эверарда после окончания переговоров.

В городе Эверард сделал несколько покупок – так, по крайней мере, полагали окружающие – верховых лошадей, одну вьючную и боевого коня. Последний оказался громадным животным – он ржал, вскидывая голову, и мерно печатал копытами шаг, заглушая звуки труб.

– Быстро помогите мне со снаряжением! – распорядился Эверард.

– Неужели вам и впрямь надо идти? – спросил Джек Холл. – Чертовски рискованно. Заваруха будет почище, чем с индейцами.

Он взглянул вверх. На недосягаемой для глаза высоте в воздухе зависли на антигравах темпороллеры Патруля. Патрульные наблюдали за полем битвы с помощью оптических приборов, при помощи которых можно было сосчитать даже капельки пота на лице человека.

– А они что – не могут просто убрать этого типа, за которым вы охотитесь? Тихо так, незаметно, парализатором?

– Шевелись! – прикрикнул Эверард. – Сам не сообразишь? Нет, не могут. Мы и так слишком рискуем.

Холл покраснел, и Эверард понял, что несправедлив по отношению к помощнику. Нельзя рассчитывать, что рядовой агент, которого в экстренном порядке привлекли к операции, будет разбираться в теории кризисов. Холл был ковбоем до 1875 года, когда Патруль завербовал его на службу. Как и подавляющее большинство патрульных, он работал в привычной ему среде, ничем не выделяясь среди местных жителей. В секретные обязанности Холла входили контакты с путешественниками во времени, предоставление информации, сопровождение, надзор и помощь, если это потребуется. Если случалось какое‑то непредвиденное происшествие. Холл должен был вызвать, специалистов из Патруля. Волей случая он оказался в отпуске в эпохе плейстоцена, охотясь на животных и девушек, в одно время с Эверардом, который заметил, как Холл ловко управляется с лошадьми.

– Извини, – сказал Эверард, – я просто тороплюсь. Через полчаса начнется битва.

На основании информации, полученной из Ананьи, патрульный «уже» знал фатально ошибочный ход сражения. Теперь предстояло вернуть события в правильное русло.

Жан‑Луи Бруссар приступил к делу.

– Видите ли, друзья, нам предстоит довольно опасное задание. Явление чуда людям, которое не зафиксировано ни в одной из историй, ни в нашей с вами, ни в переиначенной, станет новым фактором, который еще больше запутает события, – рассуждал он.