Снова она не двинулась.

– Разумеется, – продолжал он, – некоторое время еще будет шум по поводу того, что мы по всему свету распространили сведения о генераторе. но большая часть правительства считает, что выбора у нас не было и мы не нарушили никаких законов. Так что остается признать факт фат аккэм или – дело сделано, и признать нас героями. Не могу признать, что мне нравится такая перспектива, но я уверен, что со временем шумиха уляжется.

– Это хорошо, – ровным голосом сказала она.

Он поцеловал Вивьену.

– А тогда…

– О, да, – проговорила она, – я уверена, что у тебя начнется чудесная жизнь.

– Что ты имеешь в виду «у меня». Я говорю о нас.

Коскинен почувствовал, как ее тело напряглось под его руками.

– Может ты беспокоишься о прежних обвинениях против тебя? Но я получил от Граховиса честное слово, что ты будешь прощена.

– Очень мило с твоей стороны не забыть обо мне, – сказала она.

Медленно, через силу, она посмотрела ему в лицо. – Однако, я не удивлена. Такой уж ты человек.

– Чепуха, – фыркнул он. – Разве я не могу позаботиться о своей жене, – и тут он с удивлением увидел, что Вивьена не плачет только потому, что уже все выплакала.

– Ничего не будет у нас, Пит.

– Что ты говоришь?

– Я не могу связывать такого человека, как ты…

– О чем ты? Разве ты не хочешь меня? Ведь еще сегодня утром…

– Сейчас совсем другое дело. Я не думала, что мы останемся живы.

Так почему бы не дать друг другу, что у нас есть. Но теперь, когда мы живы… Нет, нет, я не могу… О, Пит… – Она спрятала лицо в ладонях. – Неужели ты не можешь понять? После всего, что я сделала и чем была…

– Ты думаешь, что это имеет значение для меня?

– …и что я есть. Ведь старые привычки не забываются. Да, все это имеет значение для тебя. Ты слишком молод, чтобы понять это. Но позже ты поймешь. Когда пройдут годы. Ты узнаешь других людей, Ли Абрамс, например… Нет, я не могу остаться с тобой. Для твоего же блага. И для своего. Давай попрощаемся.

– Но что ты будешь делать? – спросил он, ошарашенный ее словами.

В последствии он понял, что только силой он смог бы удержать ее.

– Я устроюсь, – сказала Вивьена. – Я умею устраиваться. Сначала я исчезну, а потом появлюсь где‑нибудь. Вспомни, дорогой, как мало времени ты знал меня. И через шесть месяцев ты даже и не вспомнишь, как я выгляжу. Я знаю.

Она поцеловала его, очень быстро, как будто боялась.

– После Дженни, – сказала она. – Я больше всех любила тебя.

Прежде чем он успел пошевелиться, она вышла из комнаты, спустилась с крыльца и пошла к берегу, где ждали несколько военных каров. Голову она держала высоко.

КОНЕЦ