Просто загадка природы какая-то эти таинственные волы. Если их не встречается в дикой природе, то откуда они берутся у людей? Всю дорогу до Длинного озера ломал голову над этим вопросом.

Кстати, на быстрой лодке с четырьмя гребцами, меняющимися попарно, долетели до места всего за пару недель — знакомая дорога всегда кажется короткой. В оба маленьких селения доставили хороший запас соли и все, какие собрались, выделанные шкуры — тут имеет смысл носить одежду, защищающую от холода, особенно ночами. Тянет с гор свежим ветерком. Этот ветерок, кстати, навёл на мысль о парусе — не так уж трудно оказалось держать ветрило повёрнутым на восьмую часть оборота влево, чтобы поток воздуха подгонял лёгкое суденышко вперёд. Из чего парус? Из тщательно сплетённой циновки. С ним обратный путь проделали не за четырнадцать дней, а всего за десять.

Одни словом, полгода благодатного периода можно без особых подвигов сноситься с дальними выселками. Из добрых же вестей пока только две. На гористой стороне очень хорошо растёт пшеница, хотя полянки под её посевы редки и невелики. Там же довольно легко приручились козы. Со стороны степи ничего нового или необычного не случилось — тут запущен в дело птичий двор, страдающий от визитов камышового кота. Овёс в этих местах растёт неохотно, зато веничная трава и соя обещают хороший урожай.

И там и там рыбы — хоть завались. Ребята с двух лодок опоясывают длинной сетью приличный участок водного пространства, потом за оба конца вытягивают снасть, буквально выгребая всё, что в неё попалось. Но берут только вкусненькое подходящего размера, отпуская остальное обратно. В общем, балыки тут не лакомство, а простая еда. Икра тоже в достатке. Собственно, её в солёном виде и взяли в обратный путь столько, чтобы на всех хватило. Пол лодки набили сосудами. А вот пустых сосудов сюда нужно будет прислать, и побольше — в этих краях бамбук почему-то не встречается. Это в следующем рейсе уже без Пети отвезут.

Жизнь стала пресной и предсказуемой. Большое хозяйство иногда чуточку сбоило, но, как правило, это были сущие мелочи. То пришлось спалить в печах завонявшие запасы вяленой рыбы — не съели их, не успели. То пропали горшки с мармеладом. Пропали не потому, что их кто-то слямзил, а всё покрылось плесенью — пришлось пропустить эту посуду через обжиговую печь, чтобы органика выгорела. Но сами горшки отчистить не удалось, как ни отмачивали их. Теперь служат для доставки воды от речки к керамическому навесу.

Они, кстати, практически полностью перестали пропускать воду через стенки, что навело на мысль загерметизировать ёмкости, дав в них впитаться какому-то органическому веществу, а потом обжечь второй раз, закрепив таким образом пробки в порах. Два вещества дали хорошие результаты — молоко и сладкий компот. Но прижилась всё-таки молочная керамика. Сахар, хоть и пережжённый, держал воду хуже. А варианты, основанные на бульонах, крошились.

Еще любопытный момент удалось отметить — взрослые питекантропы от молока начинают маяться животами, поэтому молочное направление особенного развития не получило — в основном детки баловались в тот период, когда мамки отлучали их от груди. Это примерно в четыре-пять лет, когда ребятишки здесь уже считаются людьми самостоятельными и ответственными. Ну и Пете приносили чашечку — близнецы и дочка Ола в работах по дойке участвовали, как в забаве — своего рода спорт у них получался, причём не такой уж безопасный. Коровок же, позволяющих себя доить было то три, то четыре. В том смысле, что, некоторые не возвращались после длительных отлучек в сухой период, на который примыкали к ближайшему дикому стаду.