Бросившись вперед, он корпусом придавил шпагу Кейна и оттолкнул того к стене. Голова герцога ударилась о мраморную плиту, Лео попытался приставить клинок к горлу ублюдка, но и у самого у него рука оказалась зажата. Каким-то образом он все же вцепился старику в воротник, придавив отца к стене.

— Это моя мама. А ты никогда не позволял мне даже произносить ее имя вслух. Ну почему? Может, потому что ты оказался ее недостоин? Может, потому что она нашла тебе замену?

— Ах ты паршивец! — Кейн отбросил сына назад с такой силой, совладать с которой было невозможно.

Герцог взмахнул шпагой, и Лео еле удержался на ступеньке, устояв практически на цыпочках. Он ожидал выпада и блокировал его, хотя и в последний миг. Забыв об изящных манерах, Кейн обрушивал на поднятый клинок соперника удар за ударом. У того кровь струилась по рукам и по пальцам.

Затем, развернувшись, Кейн ногой отпихнул Ночного ястреба, как раз взбежавшего к ним по ступенькам. Тот кубарем скатился вниз по мраморной лестнице, врезавшись у ее подножья в товарищей.

Оскалив зубы, герцог снова накинулся на сына.

— Не смей так говорить о своей матери! Она была хорошей женщиной! Лучшей на свете.

Лео остолбенел.

— Что ж ты думаешь, я ни о чем и не ведал? А кто, по-твоему, уговорил ее разделить с ним ложе? И твое рождение спланировал я. Ты был моим ребенком. Это я тебя создал. Я сотворил. Ты мой! Ты не его сын, а мой!

— Да что ты несешь?

— Я не мог подарить ей ребенка. — Ноздри Кейна раздулись. — Переболел свинкой в детстве. И зная об этом, все равно женился, хотя видел, как сильно ей хотелось детей. Она так на меня злилась! А потом я как-то заметил, какими глазами на нее смотрит Тодд. Тут был обычный расчет, вот и все.

От лица Лео отхлынула кровь.

— Но зачем? — прошептал он.

— Чтобы она была счастлива, — вздохнул Кейн, опуская шпагу. Он, казалось, впервые в жизни пребывал в замешательстве. — Я пошел бы ради нее на все, но тем, что дал тебе родиться, я убил ее. — Его голос сделался грубым. — Убил свою Маргариту.

— Значит, вот за что ты меня наказывал? — спросил Лео. — Каждый удар, что ты мне наносил, каждый раз, когда ты меня…

— Наказывал? Я растил тебя сильным. Толковым. Человеком, который однажды сделался бы герцогом. Так же когда-то воспитывал меня и мой отец, — расхохотался Кейн. — Поведать тебе про наказания? Тебе бы стоило пожить с этим зверем.

Шпага Лео опустилась вниз, царапнув острием по полу. Все, что он знал о стоящем перед ним человеке, виделось теперь в новом свете.

— Я ведь ненавидел тебя.

Но столь же отчаянно жаждал его любви, его одобрения.

— А я ненавидел своего отца, — заявил Кейн, гордо вздернув подбородок. — Но однажды ты мне еще спасибо скажешь.

— Ты безумен.

— Так что же, на этом можем закончить? — спросил герцог. — Отдаешь мне свою шпагу? Признаешь поражение?

Лео посмотрел на лезвие, окропленное почерневшей вампирской кровью.

— Нет, — поднял он взгляд на отца, — однако я готов принять твою.

Ночные ястребы подступали все ближе. На глазах у Лео Линч нанес Ричарду Мейтленду, своему заклятому врагу из Ледяной гвардии, удар в лицо. Линч все еще был облачен в те же окровавленные одежды, в которых его уводили из зала суда, но за дни, что провел в казематах, он ничуть не изменился.

Кейн, оскалившись, поднял шпагу. Тянулись секунды. Он метнул взгляд на ястребов, бегущих к ним по лестнице.

— И все-таки ты не сможешь меня убить, — заключил Лео со все растущей уверенностью.