— Где миледи? — обратился он к дворецкому.

 — Ее светлость в Гилфорде, милорд. Она гостит там у знакомого врача и его жены. У человека по имени Сайлас Каннингем.

 Каннингем! Это имя было знакомо Люсьену, и он тотчас вспомнил, о ком идет речь. Он также догадался, зачем жена поехала в Гилфорд. Она снова решила заняться этой проклятой медициной, несмотря на его категорический запрет.

 Если бы дороги не были размыты и он не устал бы так после тяжелого и длительного путешествия, то поехал бы в Гилфорд прямо сейчас. Охваченный гневом, Люсьен вошел в кабинет и налил себе бренди, надеясь, что спиртное поможет успокоиться и уснуть, затем вышел из комнаты и поднялся в свою спальню. Завтра он поедет в Гилфорд и вернет свою непокорную жену домой. Тогда она узнает в полной мере силу его гнева. Он покончит раз и навсегда с ее нелепым пристрастием к занятиям, совершено не подходящим для леди с ее положением.

 От злости Люсьен стиснул зубы. Нравится это Кэтрин или нет, но он клянется, что впредь не допустит непослушания с ее стороны.

 За окном забрезжил рассвет. Не в силах больше уснуть, Кэтрин зажгла канделябр рядом с кроватью, накинула на себя стеганый халат и принялась за чтение еще одной толстой книги по анатомии. Она хотела как можно лучше узнать строение человеческого тела. Возможно, если бы некоторые люди не продолжали жить в мрачном средневековье, считая занятия медициной святотатством, равносильным заключению союза с дьяволом, то многие болезни были бы побеждены.

 Она тяжело вздохнула, подумав, что ее муж со своими представлениями о правилах приличия и пристойности не так далеко ушел в этом вопросе от средневековых мракобесов и ни за что не позволил бы ей приехать сюда, если бы знал о цели ее визита. Кэтрин содрогнулась при мысли о том, что бы сказал Люсьен, если бы застал ее за работой над Финеасом — так они назвали труп, находящийся в подвале колледжа.

 Кэтрин посмотрела на часы над камином. Пора было одеваться. Сегодня воскресенье. Вместе с Сайласом они посетят утреннюю службу в местной церквушке, а потом потихоньку ускользнут в колледж и займутся там своей работой.

 Завтра ей надо вернуться в замок Раннинг.

 Кэтрин нахмурилась, испытывая противоречивые чувства. Она очень тосковала по мужу, находясь здесь, но, вернувшись домой, наверняка будет тосковать по своим занятиям. Она снова будет обречена заниматься шитьем, акварелями и садоводством. Такая скучная и бесполезная жизнь была не для нее.

 Задув свечи, поскольку солнце уже взошло, Кэтрин надела желтое шерстяное платье и направилась вниз, уверенная, что нет таких проблем, которые нельзя было бы разрешить. Как и планировалось, они посетили церковь, но Кэтрин никак не могла сосредоточиться на службе и мучительно размышляла над теми вопросами, ответы на которые надеялась получить от Сайласа в его лаборатории.

 Распрощавшись с приходским священником и его семьей, они наконец вышли из церкви. Маргарет отправилась домой, а Кэтрин и Сайлас — в лабораторию.

 Повязав фартук поверх своего шерстяного платья, Кэтрин приступила к изучению трупа, лежавшего на столе. Мужчина скончался от случайного выстрела в упор, как рассказал Сайлас, показывая ей простреленный бок. В результате у пострадавшего были сломаны ребра и в области груди и живота виднелись отверстия. Диафрагма была разорвана и желудок изрешечен дробью.

 — Это был безнадежный случай, — сказал Сайлас, — хотя мужчина каким-то чудом прожил еще несколько дней.

 Кэтрин не стала спрашивать, каким образом коллега заполучил тело, — ей не хотелось это знать. По словам Люсьена, существовали неразборчивые в средствах люди, которые занимались поставкой трупов для научного сообщества. При этом похитители трупов были ничуть не лучше гробокопателей.