— Да. Мы сошлись на ссуде под процент, который был много выше того, что я хотел.

— И ты проверил ее финансовое положение только после этого? — она приподняла бровь. — Не очень-то умно с вашей стороны, синьор.

— Я проверил, потому что почувствовал, что она в беде. И если ты думаешь, что с моей стороны это была ошибка, то заблуждаешься. Мои люди знают свое дело.

— Я должна была почувствовать, что что-то не так. Я спросила у нее, почему она занимает деньги вместо того, чтобы вложить собственные средства, и она ответила, что это была рекомендация ее специалистов.

— Если бы она их послушала много лет назад, — насмешливо сказал Доминик, — банкротства можно было бы избежать.

Арианна кивнула. Она подумала о бабушке, которой придется провести последние годы жизни в нищете. Нет. Она этого не допустит. Должен же быть какой-то выход.

— Бабуля уже в почтенном возрасте, — мягко сказала она. — У нее слабое здоровье. Что будет с ней, если ты заберешь у нее «Шелковую бабочку»?

Доминик засунул руки в задние карманы джинсов и прошелся по кухне.

— Доминик? — Она подошла к нему. — Позволь мне заплатить то, что она задолжала.

Он покачал головой.

— Я смогу это сделать. Четыреста долларов в месяц.

Он снова покачал головой.

— Пятьсот долларов.

Он улыбнулся. Арианна не могла его за это винить. Выплатить по пятьсот долларов шесть биллионов лир… Лучше даже не считать. С такой скоростью она никогда с ним не рассчитается.

— Две тысячи, — продолжала она в отчаянии. — Шесть.

«Шелковая бабочка» не сможет приносить такие доходы, но она как-нибудь выкрутится. Найдет вторую работу. Продаст жемчуга, которые достались ей от мамочки, старинный сервиз.

— Пожалуйста, Доминик. Должен же быть какой-то выход.

Она глядела на него из-под ресниц, на которых, словно роса, сверкали слезинки, с дрожащим приоткрытым ртом, выражавшим полное отчаяние.

— Я могу помочь тебе, — сказал он, и эти простые слова прозвучали райской музыкой в ее ушах.

— Но как?

— Ты уже забыла, cara? Я сделал тебе предложение и все еще жду ответа.

Она недоуменно посмотрела на него. Он мог поспорить, что она действительно не понимала, о чем он говорит. Внезапно кровь отлила от ее щек.

— Нет, — резко сказала она. — Нет, я этого не сделаю.

— Ты хочешь сказать, что тебе не нужна моя помощь.

— Ты подлец! Самовлюбленный, невыносимый…

Он привлек ее к себе и поцеловал. Она сопротивлялась, и он зажал ее лицо в своих руках и не отпускал ее губы, пока она не начала дрожать.

— Выходи за меня, — хрипло прошептал он, — и твоя бабушка ни в чем не будет знать нужды.

— Это шантаж!

— Это констатация факта.

— Я не продаюсь.

— Так вот как ты относишься к браку, который был бы выгоден обеим сторонам. Как ты думаешь, сколько невест из семейства дель Веккио были «проданы»?

— Моя бабушка не хотела бы, чтобы я вышла замуж ради денег.

— Ради денег. Ради того, чтобы сохранить блеск имени дель Веккио. Ради притока новой крови. — Его глаза загорелись. — Она хочет наследника. И я тоже этого хочу.

У тебя уже есть наследник — эти слова чуть не сорвались с ее губ. Боже мой, что с ней происходит?

— Условия сделки — проще некуда, Арианна. Я забываю о займе. Перепишу «Шелковую бабочку» на твое имя для того, чтобы не ранить гордость маркизы, и делай с ней что хочешь. Оставь ее себе, отдай бабушке… выбор будет за тобой.

— В чем же дело, синьор? — Арианна высвободила руку.