— Доброе утро.

Арианна не ответила. Мальчик посмотрел на него и улыбнулся.

— Доброе утро, Доминик.

Доминик улыбнулся в ответ и взъерошил волосы малыша.

— Я вот подумал… как вы смотрите на прогулку по Риму?

У парнишки засияли глаза.

— Здорово! Мам, Доминик говорит…

— Я слышала. — Арианна взяла булочку из хлебной корзинки, разрезала ее пополам и начала намазывать маслом. Проделывая все это, она даже не подняла глаз. — Я тысячу раз видела Рим.

— А я нет. — На лице Джованни отразилась робкая надежда. — Все, что я видел, — это тот огромный фонтан, когда мы с тобой гуляли.

— Джонатан, пожалуйста, ешь свой омлет и не отвлекайся.

Доминик уловил враждебность в голосе своей жены, но решил не обращать на это внимания.

— Никто из вас не видел Рим так, как вижу его я, — мягко произнес он. — Здесь есть чудесная маленькая церквушка, которая находится вдали от обычного туристического маршрута, и маленький садик, где, по слухам, стоит одна из скульптур Микеланджело. И ресторанчик в еврейском квартале, где подают лучшие на свете жареные каштаны.

— Я не люблю жареные каштаны, — ответила Арианна, всем своим видом демонстрируя, что разговор закончен. — Джонатан, разве я не сказала тебе доедать свой омлет?

— А я люблю каштаны, — возразил мальчик.

— Ты даже не знаешь, как они выглядят. И все равно они тебе не понравятся.

— Бьюсь об заклад, понравятся. — Доминик встал из-за стола, подхватил Джованни и подбросил его в воздух. — А ты что скажешь, compagno? Хочешь составить мне сегодня компанию? — Держа мальчика на вытянутых руках, он таинственно прошептал: — Мы залезем в катакомбы и найдем парочку скелетов. Как тебе такой вариант?

— Для этого слишком жарко, — возразила Арианна.

— Не говори ерунды. Катакомбы находятся под землей. Там на двадцать градусов холоднее, чем наверху. Как тебе эта идея, Джованни?

— Вот здорово, — воскликнул счастливый ребенок.

Доминик взял его под мышку, словно футбольный мяч.

— Мы будем дома к обеду.

Арианна бросила на него взгляд, который ужаснул бы горгону Медузу, но ему было все равно. Он направился к выходу, даже не оглянувшись. Может быть, она и не хочет быть его женой, но кое-кто хочет быть его сыном.

Его приемным сыном.

Это был его город, и если она не хочет разделить его с ним, то кое-кто явно не против этого.

Денек удался на славу, но улыбка на лице Джованни исчезла, как только они вернулись домой и увидели, что Арианна их ждет. Доминик почувствовал, что его настроение резко падает.

— Иди в свою комнату, — приказала она сыну. У мальчика задрожали губы, и она смягчилась: — Я на тебя не сержусь, солнышко.

— И на Доминика не сердись. Мы так здорово погуляли!

На секунду Доминику показалось, что буря минует. Но тут она посмотрела на него, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Джонатан, пожалуйста, иди в свою комнату. — Как только он ушел, Арианна повернулась к Доминику: — Ты больше никогда не посмеешь подрывать мой авторитет. Я — мать Джонатана. И мне решать, что он будет делать, а что не будет.

Может быть, если бы она сказала это по-другому, Доминик отреагировал бы не так жестко. Но он устал от ее холодности, грубости, пренебрежительного отношения.

— Все как раз наоборот. Это ты не будешь подрывать мой авторитет. Это мой дом. Ты — моя жена. Джованни — Джонатан — хотя мне и не родной сын, но теперь я за него отвечаю. И мне не нужно просить у тебя ни на что позволения.

Он заметил, как ее глаза сверкнули. Что это было? Отчаяние? Боль? Что бы то ни было, он почувствовал, что ранил ее больнее, чем намеревался.