Когда Эрик вернулся с целым пакетом провизии, Кэтлин встретила его распростертыми объятьями.

Со смехом он тряхнул мокрыми волосами, и на нее полетели капли.

— Обманщик! Ты же обещал, что никогда больше не будешь меня мочить!

— Я нарушил обещание еще ночью, когда затащил тебя под душ. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Что-то ты там не жаловалась.

— Я просто вела себя вежливо, — возмутилась Кэти.

— Вежливо? Я, конечно, наслышан о калифорнийском гостеприимстве, но это уж было…

Она запихнула ему в рот сдобную булочку.

Эрик принес булочки, пончики, фрукты, печенье, сыр, чипсы, шоколад и банку тунца, которую за неимением консервного ножа открыть они не смогли.

И тем не менее это был самый лучший пир в их жизни. Они устроили пикник прямо на полу. Эрик снял мокрую одежду, но из соображений пристойности пирующие обернулись в полотенца, причем по-честному: он до пояса, и она тоже. Правда, Эрик позволил ей повесить на шею коралловые бусы, заметив:

— Они свисают как раз до нужного места.

Наевшись досыта, они оставили кое-что на потом, а сами занялись туалетом: Кэти встала на колени и принялась расчесывать Эрику мокрые волосы.

— Смотри-ка, шрама под волосами совсем не видно, — сказала она, проводя пальцем по розовой полоске, напоминавшей об авиакатастрофе.

— Да, волосы отросли за несколько недель.

— Какие они у тебя красивые.

— Это ты красивая.

Он взял ее за руку, и расческа упала на пол. Эрик ткнулся лбом ей в грудь и слегка подул на соски, которые тут же затвердели.

— Смотри, как я тебя хочу, — сказал он. — Возьми меня руками.

Она так и сделала, а он прошептал:

— Такой, как ты, больше нет. Ты меня околдовала. Я стал одновременно очень сильным и очень слабым.

Она ласкала его, и Эрик чувствовал себя совершенно счастливым.

— Ну же, — взмолился он.

Она обхватила ногами его бедра, и он вошел в нее, как меч в бархатные ножны.

— Кэтлин, — всхлипнул Эрик, стиснув ее в объятьях.

Нежно, даже бережно, он то притягивал ее к себе, то отодвигал, и оба ощущали безграничное спокойствие, словно им принадлежала целая Вселенная.

В душе Кэти зарождалось какое-то новое чувство, удовлетворенность еще более исчерпывающая, чем оргазм. Она стала Эриком, а он стал ею.

Когда же наслаждение стало нестерпимым, она выкрикнула его имя, а он хрипло ответил:

— Ты моя!

Они лежали в постели лицом друг к другу, совершенно обессиленные. Но их руки все не могли угомониться — продолжали трогать, поглаживать, ласкать.

— Надо усы сбрить, чтобы вопросов не возникало. — Он слегка куснул ее за палец.

— Только попробуй!

— А почему бы и нет?

— По двум причинам. Во-первых, без усов ты можешь оказаться жутким уродом.

— Спасибо. А во-вторых?

— С ними так приятно…

— Правда? Где именно? — оживился он. — Вот здесь? — И коснулся краешка ее губ.

— И здесь тоже.

— А здесь? — Он зажал меж пальцев ее cq-сок.

— Да.

— А тут?

Она изогнулась, приподняв бедра, и выдохнула:

— Да, да!

И он продемонстрировал ей, как хорошо знает все тайны ее тела.

— В хорошую погоду видно песчаную отмель, — сказал Эрик.