– Жаль, мне хотелось бы посмотреть Виллер-Мюр.

– Вы будете совсем близко от него, когда приедете ко мне. Моя замужняя сестра тоже живет недалеко оттуда, и она будет рада принять вас у себя.

– То есть я не увижу только этого старика?

Он кивнул.

– Не стоит огорчаться из-за этого. Вы будете гораздо счастливее, не зная его. Он очень много времени проводит в церкви... каждый день ходит к обедне и дважды по воскресеньям. У него странный взгляд на вещи, который слабо согласуется с христианской верой. Полагаю, его обрадовало установление Инквизиции. Всех, кто не принадлежит к католической церкви, он считает грешниками. Ту ветвь семьи, которая откололась когда-то... и покинула Францию, он так и не простил. Тем не менее внимательно следит за их успехами в Англии. О, он все равно считает их своей семьей, хотя они и признали Англию родиной и называют себя Сэланжерами. Отец видится с ними, когда они приезжают во Францию. И каждый раз надеется вернуть их в лоно католической церкви.

– Интересно узнать о своей семье. А раньше у меня была только бабушка.

– Она хорошая женщина, – сказал он. – Единственный человек на моей памяти, который осмелился по собственной воле предстать перед моим отцом. Думаю, он испытывал невольное восхищение перед ней. Ведь это Он отправил вас в Англию к Сэланжерам. А теперь... вы вдова одного из них.

С каждым днем мы становились все ближе, и я узнавала все больше о своей семье.

– Хорошее место, – высказалась графиня. – Именно то, что нам нужно.

Ей очень хотелось показать его отцу. Он посмотрел и одобрил ее выбор.

Я полюбила Елисейские поля, королевский дворец и великолепную Триумфальную арку. Мне нравилось ходить в парк и наблюдать за играющими в серсо детьми. Смотрела на них и думала, как привезу сюда Кэти, летом, когда здесь появятся маленькие столики с яркими разноцветными зонтиками.

Теперь, когда мы нашли дом, я с головой ушла в работу. Увеселительные прогулки стали реже. Отец увлекся организацией салона не меньше графини. Она без устали работала целыми днями и, кажется, даже не ложилась спать. Ей не терпелось поскорей раскрутить это дело; любые задержки выводили ее из себя. Она хотела как можно скорее увидеть гениальные творения бабушки в витринах нашего парижского магазина, а в мастерской в глубине дома – сидящих за машинками портних.

Как чудесно возвращение домой! Я подпрыгнула от радости, завидев белые скалы родных берегов.

А потом мы поехали в Лондон.

Дома нас уже ждали. Кэти выбежала мне навстречу и повисла у меня на шее.

– О мама!.. Как долго тебя не было!

– Мы больше никогда не разлучимся так надолго, – пообещала я ей.

Потом я перешла в объятия бабушки... и сразу почувствовала – что-то случилось. Это читалось в ее глазах.

– Как вы тут? – спросила я, пристально глядя на нее. – Очень хорошо.

Очень хорошо.

Ее ответ прозвучал слишком бодро, из чего я сделала вывод, что она говорит неправду. Бабушку всегда выдавало лицо.

Весь день прошел в рассказах. Графиню распирало от желания поведать всем о нашей замечательной находке в Париже. Скоро мы уже сможем открыться. Соблюдение формальностей выводило ее из себя. Ну почему нужно так усложнять вопрос покупки дома? Постоянно всплывает то одно, то другое... от этого с ума можно сойти.

Касси была счастлива, что мы снова собрались вместе.

– Мы вас так ждали, так ждали... Правда, Кэти? Кэти кивнула. Она не отходила от меня ни на шаг и на всякий случай держала за руку, чтобы я больше никуда не исчезла. Я была растрогана этим до слез:

Поздно ночью, когда все разошлись по своим комнатам, у нас с бабушкой состоялся разговор. Я пошла к ней в комнату и потребовала рассказать мне, что произошло в мое отсутствие.