— Только после свадьбы!

— В доме Жана ты не живешь уже пять лет. Я предлагаю тебе поселиться у меня вместе с Полли. Думаю, это поможет растопить лед между ней и моим отцом.

— А когда он приедет?

— Когда сама Полли решит, не раньше. Мой отец уже давно был бы здесь, если бы знал, что Полли готова встретиться с ним. Однако он понимает, что ему придется проявить терпение.

Мари слушала Энди, а сама думала о своем. Несмотря на всю унизительность условий предстоящего брака, она все же дала на него согласие. Интересно, что Энди в действительности думает о ней? Вероятно, Мари представляется ему помешанной на сексе девицей, не блещущей умом и с полным отсутствием моральных принципов. Подходящий объект для осуществления эротических фантазий Энди и отличный инкубатор для следующего Макгвайра. А больше она ни на что не годится.

— Наверное, тебе особенно приятно осознавать, что женщина, готовящаяся стать твоей женой и матерью твоего будущего ребенка, является алчной стяжательницей и развратной потаскушкой, — негромко процедила Мари сквозь зубы.

Странно, но ее неожиданная атака явилась для Энди сюрпризом. Его глаза изумленно блеснули.

— У меня и в мыслях нет ничего подобного!

— Разве? Тогда ты, вероятно, понял, что пять лет назад твой драгоценный папочка в самом деле использовал шантаж для того, чтобы заставить меня убраться из отчего дома.

— Если бы я думал так, то, наверное, убил бы его собственными руками, — не раздумывая произнес Энди. — Но кое-какие сомнения насчет шантажа у меня все-таки остались. Что же касается остального… — С его губ слетел смешок. — На Мальорке я удостоверился, что деньги не настолько важны для тебя.

С этими словами Энди взглянул на часы, небрежно бросил, что время не терпит, и стремительно покинул спальню. Мари осталась сидеть, тупо глядя на то место, где он только что стоял. Как бы я ни любила этого человека, мне никогда не удастся понять, что скрывается в его кудрявой голове, с тоской думала она.

Почему, скажите на милость, слово «люблю» он воспринял так, будто за ним скрывается величайшее коварство?

Разговор происходил после того, как Мари покинула Эдинбург, поселилась в Касл-роке и впервые встретилась с сестрой. Только тогда она заметила, что Полли в самом деле обладает общими с Энди чертами, и это ее несколько расстроило. У обоих были одинаковые золотистые волосы и выразительные карие глаза. А Жюстина и Жан были темными. Вдобавок красивые высокие скулы Полли являлись точной копией тех, что считались родовым признаком Макгвайров. Не говоря уже о гордой линии подбородка. И как это раньше Мари ничего не замечала?

— Дуреха, она ничего не понимает! — продолжала Полли. Они с Мари сидели в так называемой маленькой гостиной, которая была чуть проще, чем большая. — Как я сказала Энди, ты можешь жить в королевской роскоши, но все равно никуда не денешься от реальности. Ведь тебя окружают не одни лишь Макгвайры. Взять хотя бы эту драгоценную шкатулку… Подумать страшно, сколько она стоит, а при этом на улицах полно голодных и бездомных!

Энди наверняка бы не понравился этот монолог, усмехнулась про себя Мари.

— Так-то оно так, но не забывай, что только благодаря деньгам Макгвайров наш отец остался жив, — произнесла она вслух.

— Разумеется, я этому рада. — Полли пнула ногой лакированную ножку ближайшего стула. — Только вот не могу больше думать о нем как об отце. Кстати, он сказал, что не будет возражать, если я впредь стану называть его Жаном…

— Ах, Полли! — испуганно воскликнула Мари. — Ведь он шестнадцать лет был тебе отцом! Разве это совсем ничего не значит?

— Да, только тебя он любил больше, чем меня.