|
Кемперы спустились в бар в первый же день своего пребывания в «Авале». В разноцветной полутьме играл где-то далеко оркестр, в низеньких креслах сидело несколько пар, еще несколько пар тихо шаркало по покрытому пластиком полу; на стульчиках возле бармена петушились два белокурых долговязых немца, оба, видимо, уже основательно выпили, так как пошатывались на своих высоких седалищах, но это заботило их мало, "и они все приставали к бармену. Один, бормоча итальянские, русские и немецкие ругательства вперемешку, лез к бармену с кулаками, хрипел: - Что вы даете мне теплое пиво? От теплого пива я простужаюсь. У меня пропадает голос от теплого пива. Я хрипну. У вас есть лед, черт бы вас забрал вместе с вашим льдом! Другой, чуть трезвее, быстро глотал то, что наливал ему бармен, опять подвигал бокал бармену, нахальным басом гудел: - Еще один. Но только не немецкий. Кемпер подсадил Гизелу на стульчик, взобрался сам на сиденье, очутился рядом с тем, что требовал только не немецких напитков. Тот проглотил очередную рюмку, повернулся всем корпусом к Кемперу, скользнул по нему взглядом, пьяно пробормотал: - Коллега, камрад! Вот где мы встретились! Он замахнулся рукой, видно, хотел обнять Кемпера, но не удержал равновесия и вместо Кемпера схватился за стойку. - Я вас впервые вижу,-ответил Кемпер. - Ну как это впервые? Ведь ты служил в нашей дивизии… Он назвал какую-то дивизию, снова замахнулся на Кемпера и снова был вынужден схватиться за край стойки. - Не знаю я никакой дивизии, - еще больше возмутился Кемпер. - Бармен, два коньяка, пожалуйста. - Солдаты должны узнавать друс друга, - болтал пьяный. - Но ты не хочешь меня знать, задираешь нос. Ты и тогда был таким зануден. Теперь я припоминаю. Что? Подхватил где-то бабу? Эту рыжую выдру? Тьфу на нее! - Это моя жена, и если вы еще хоть слово… - у Кемпера задергались щеки. - Ну, пошутил, пошутил… Ты интеллигенция. Это видно сразу. И на войне ты так ничему и не научился. Вилли, - обратился он к любителю холодного пива, - скажи ему… Разве он знает… Ты не знаешь, - опять перевалился он в сторону Кемпера, - а надо вот… Он расстегнул свой черный пиджак, показал подкладку левой полы, пощупал там что-то твердое и длинное. - Видел? Чрезвычайно удобно, - с глуповатой усмешкой, размазанной по физиономии, говорил он. - Обыкновеннейший эсэсовский кинжал. И никто не видит. Не замечает. Не догадывается. Неожиданность - всегда твоя первая союзница. Ты можешь нападать. Можешь обороняться, нападая. Например: от грабителей. Ты хочешь достать для них деньги из нагрудного кармана. «Минуточку, господа, сейчас получите свой кошелек». И выхватываешь - нож! Или - твои враги. Встретили и требуют удостоверение личности. Их двое или трое, ты -один. Удостоверение? Пожалуйста! Одно движение руки в карман - и враг пронзен ножом, как цыпленок! И не видно. Правда? Хочешь, я пройдусь здесь, и ты убедишься, что ничего не видно. Он хотел слезть с сиденья, но Кемпер придержал его. - Не надо, - сказал он. - Я вам верю. - Ой ненормальный, - испуганно промолвила Ги-зела. - Что вы, фрау? Я нормальный… Я сейчас дажо слишком нор…мальный для этой постной жизни. Только подумать: носить десяток лет такой нож и никого не пырнуть! Оружие, если его долго не употреблять, ржавеет, притупляется, перестает быть оружием!… - Пойдем отсюда, - потянула Гизела Кемпера за рукав. - Я не могу…
Все-таки тридцать дней, проведенных у Адриатики, показались Кемперам пречудесными, несмотря на такие мелкие инциденты, как в баре с пьяным эсэсовцем. Ездили ужинать на остров Святого Стефана. Фантастический остров. Упала когда-то в море у самого берега желтоватая скала, наверное, много лет лежала там, Пустынная и печальная, пока не удалось однажды дружной семье рыбаков Паштровичей захватить богатую добычу с турецкого флота, который разгромили в Которской бухте, и вот Паштровичи, чтобы не делить между собой сокровищ, решили построить на острове для себя жилища, превратить пустынную скалу в свою рыбацкую крепость, отдав ее под покровительство своего патрона - Святого Стефана. |
