Опытом руководства подразделениями я не обладал от слова совсем, поэтому действовал по наитию. Впереди следовал дозор из нашего проводника Дилана Крауча с его сыном, следом за ними ещё один дополнительный дозор из четверых ополченцев, а уже потом основной отряд. Народ в моей группе подобрался тёртый и опытный, истративший в стычках с индейцами не один патронташ патронов, но с тактикой передвижения я угадал, так что возражений и недовольства не было.

Муна вынырнула из кустов, уронила из пасти рядом со мной большую куропатку, гордо мявкнула и снова исчезла.

Я на ходу подобрал тушку и сунул её в сумку. Заботятся детки о хозяине, хотя не учил — сами додумались. Мусий как-то даже дикую индейку притащил, размером едва ли не в три раза больше чем он сам, а уж кроликов кошаки таскают десятками.

Теперь вечерком можно побаловаться горячим варевом, а то вяленое мясо с сухарями уже успело осточертеть.

Перебираться через осыпь пришлось целый час, а когда снова сели в сёдла, впереди между деревьев мелькнула пегая кобыла с щуплым мужичком в куртке из оленьей кожи и скунсовой шапке.

Дилана Крауча, нашего проводника, мягко говоря, я недолюбливаю. Мерзкий и желчный старикашка, вечно недовольный всем и вся, к тому же воняет как скунс. За пенни удавится, без оплаты хрен вообще пошевелится, но надо признать, лучше следопыта в окрестностях не найдёшь — Крауч знает местные ебеня как свои грязные пальцы.

Следом за Диланом ехал его сын, щуплый парнишка лет семнадцати возрастом — по своему виду типичный индеец. Давид полукровка, метис — его мать из племени кроу. С парнем и его матерью, совсем наоборот, я нашёл общий язык — Давид и Утренняя Роса знают толк в местных травах и очень помогают мне.

Когда проводник подъехал, я поднял руку, призывая отряд остановиться.

— Шериф… — Крауч сплюнул табачную жвачку на валун. — До места — всего полмили. Возьми с собой одного человека, потолковей и побыстрее — дальше проскочим сами, глянем сначала, черноногие могут устроить засаду на подходах — это в их обычаях. Лошадь оставь, пойдём на ногах, там не проедешь.

— Аллен — ты старший, оставайтесь здесь, и не забудь выставить постовых. Болтон — ко мне… — я привязал жеребца к дереву, вынул из седельной кобуры «Винчестер», а потом перекинул патронташ с патронами через плечо.

Проводнику виднее, даже не собираюсь спорить. Дилан уже воевал с краснокожими еще когда я под стол пешком ходил. Ну… это если попробовать провести временную параллель между девятнадцатым и двадцать первым веком.

Крауч молча развернулся, поудобней перехватил свой Шарпс и быстрой лёгкой походкой пошёл в лес. Давид, я и Болтон потопали за ним.

После седла, пешая прогулка показалась сущим наслаждением, но уже через полчаса я начал материться про себя как сапожник. Грёбаные ветки, грёбаные кусты, грёбаные острые камешки, грёбаные косогоры и едва различимые тропинки. Грёбаный фронтир — это не городской парк развлечений. В парке, самое страшное, в дерьмо вступишь, а здесь можно и сучок в глаз схлопотать. Или чего ещё похуже. Как же достала эта грёбаная паутина!!!

Я весь взопрел, быстро выдохся и едва удерживался, чтобы не пальнуть в мелькающую впереди енотовую шапку.

Малыш Болтон тоже обессилел и сопел как злой скунс.

Крауч с лёгкостью скользил по лесу и даже не собирался снижать темп. Мусий и Муна тоже сбежали далеко вперёд.

Наконец, видимо почувствовав, что я уже на грани издыхания, Давид приостановился.

— Так… — паренёк высоко поднял ногу и поставил её на полную ступню. — Делай так, а рука так… — он слегка развёл локти.