Бледный как смерть Малыш выглядел скверно, видимо у него началась адреналиновая ломка. Да и картинка внизу бодрости никому не добавит.

С благодарностью кивнув, он присосался к фляге и выдул бы всё до донышка, но я силой отобрал её у нее.

Тогда этот недоумок начал бубнить молитву.

Я ругнулся про себя и отполз подальше от помощника. Самому херово, а тут ещё этот бубнёж. Хотя парнишка хорошо с краснозадым справился, даже не ожидал от него.

Около часа ничего не происходило, волки так и жрали павшую лошадь, а вороны старались стащить у них из-под носа кусочек падали. Проводника и его сына вообще не было видно.

Наконец, волки резко насторожились и разом повернули морды в противоположную сторону.

Через пару секунд из кустов напротив фургонов со стороны дороги выплеснулась струйка серого дыма, треснул выстрел. Один из волков завалился на бок, судорожно суча ногами, а остальные, поджав хвосты, мигом улепетнули в лес.

Потом появился сам Крауч и махнул рукой.

Как только я подошёл к разбитому каравану, сразу понял, куда делись трупы людей — из одного остова фургона торчала скрюченная, обугленная детская ручка — трупы переселенцев сожгли в повозках.

Болтон опять начал блевать, а я постарался по следам восстановить события, правда, почти никак не преуспел в этом. О том, что напали индейцы, свидетельствовали несколько разбросанных стрел. На большее у меня дедукции не хватило. Но как очень скоро выяснилось, и эта моя догадка оказалась не верна.

Дилан Крауч, медленно обошёл место бойни, перебросился парой словечек с сыном и уверенно заявил мне.

— Это сделали не краснозадые.

Глава 16

«Воистину, если добавить к лучшим побуждениям чуточку животворящих долларов, лучшие побуждения только станут крепче…»

Бенджамин «Док» Вайт.

— Не краснозадые? Тогда кто?

Честно говоря, я не поверил проводнику. Как не индейцы? Вот же стрелы, индейские стрелы, я таких за свою карьеру врача на Диком Западе, уже десятка три из людей повытаскивал. Опять же, у сбежавшего поселенца скальп сняли. И стрел в него натыкали. Что-то мутит проводник.

— Я тебе что, провидец, шериф? — Крауч посмотрел на меня как на идиота. — Но точно не индейцы, раскрой глаза, сам всё поймешь.

Едва сдерживаясь, я процедил:

— Я сейчас твои закрою, понял?

— Понял, шериф, понял… — проводник неприязненно скривился. — Смотри… — он взял с земли стрелу. — Краснозадые никогда бы не оставили свои стрелы. Никогда, понимаешь? Они даже наконечники из тел вырезают, когда есть такая возможность. А такая возможность здесь была. Где новые брать? Сейчас торговцам запретили торговать с индейцами, а те, что рискуют — дерут за товар втридорога. А сами краснозадые плохо с железом обращаются. Да и самого железа у них мало. Индейцы бы сняли с повозок все железные части, а здесь, смотри, всё целое? Да и остальное барахло разбросано. И гильзы…

Проводник подбросил в ладони уже позеленевший цилиндрик.

— Меднолицые заново снаряжают патроны, — пояснил Давид. — Покупать новые очень дорого и негде сейчас. И ещё… — парень подошёл к сухому дереву, в котором торчала стрела. — Зачем она здесь? Кто выстрелил? Значит её оставили, чтобы навести вас, шериф, на ложный след. Чтобы вы подумали, что напали индейцы. К тому же, черноногие используют на оперение стрел только вороньи перья, сиу — ястребиные, а здесь каких только нет. Отец прав — это сделали белые.

Я мысленно ругнул себя за несообразительность.

— Это понятно. Но в поселенце торчали три стрелы. И скальп был снят. И он сам сказал, что напали индейцы.