Шелкопряд делал фотографии, а его напарник с помощью лазерного микрофона, направленного на панорамное окно, прослушивал беседу внутри комнаты. А потом оба устройства отказали под переливы света, возникшие в облаках. Перед глазами побежали алые буквы. Отказали и машины, мчащие по шестиполосной дороге внизу. С ужасных грохотом они врезались друг в друга, вылетали на встречную полосу и тротуар, снося пешеходов, как кегли.

Звенело стекло, выбитых витрин, орали паникующие люди, что-то бормотал напарник, дёргая Тана за плечо. А тот застыл, наблюдая, как из ниоткуда возникали создания, вылезшие прямиком из ночных кошмаров человечества. Покрытые шипами, мехом и щупальцами, с присосками и когтями, двуногие и с сотней лап, заставших бы позавидовать многоножку.

Все эти твари выглядели дезориентированными лишь краткий миг, а потом бросались в толпу, словно к шведскому столу без ограничений.

Шелкопряду приходилось драться с бойцами других группировок, иногда на кулаках, иногда с подручным холодным оружием, вплоть до топориков. Приходилось ему и убивать захваченных в плен ублюдков. Однажды лейтенант велел ему казнить предателя.

В общем, Тан считал себя обладателем крепкого желудка и не страдал от угрызений совести. Однако та бойня на улице, свидетелем которой он стал, находилась за гранью. Так, возможно, выглядел ад, которым стращали христианские проповедники, пока их не прогнали и не запретили местные власти.

В небе возникли дюжины летающих существ, которые с хрипом, шипением или абсолютно беззвучно пикировали на спасающихся жителей Гонконга. Одно из них, всё покрытое пышными багровыми перьями, молниеносно упало на товарища Шелкопряда и одним махом оторвало ему башку. Кровь оросила парализованного от ужаса парня, а безголовое тело уже сдёрнули ввысь, поедая на лету.

Тан Йинг толком не помнил, как после долгих попыток разбил панорамное окно и залез внутрь здания. Подъёмник-то не работал. Действовал парень на автомате и лишь много дней спустя, размышляя о своём спасении, оценил, насколько же ему повезло. Стёкла в небоскрёбах было положено ставить специальные ударопрочные, однако здесь кто-то сэкономил, купил некачественный продукт или банально распилил бабки, заменив сертифицированное стекло более дешёвым аналогом.

Целый день Шелкопряд, крадучись, бродил по офисному зданию, заполненному кровожадными монстрами и обезумевшими от страха людьми. Сжимая нож и верный топорик, с которыми никогда не расставался.

Первую тварь, чем-то похожую на уродливого шакала, Тан зарубил, выпрыгнув из темноты, когда та уже стала принюхиваться. Думая о том, что монстры смогут его в дальнейшем учуять, он обильно натёр каждый кусочек своей кожи звериной шкурой. Хоть для этого и пришлось сдерживать тошноту.

Непонятные цветы из кристаллов он собирал, лишь бы убрать источник яркого свечения. В попытке выжить почти потерял себя, растворившись в охотничьих инстинктах. Подолгу сидя в засадах, не шевелил ни единым мускулом и задерживал дыхание.

Какие-то твари казались слишком опасными, и Тан их избегал. Иных уничтожал беспощадно, всегда используя собственную скрытность, тени, обильно лежащие в обесточенном здании, и всевозможные ловушки, призванные отвлечь внимание жертвы.

В какой-то момент с ним вновь заговорило то самое Сопряжение, сообщив, что он выполнил скрытые условия, и может получить золотой класс. Тан Йинг согласился. Так он стал Ткачом теней.

Так он стал Шелкопрядом.

Именно это значил иероглиф, использованный его матерью, для записи имени маленького Тана в свидетельстве о рождении. Очень уж ей нравились пушистые белые бабочки шелкопряды.

Его фамилия — Йинг — означала множество разных вещей: изображение, след, происшествие и даже картина или фотография. Дед рассказывал о знаменитом художнике Эпохи Троецарствия, который нарисовал портрет божественного Гуань-ди.