Со вздохом прячу дробовики в кольцо, на прощание нежно погладив цевьё Разорителя.

— Значит, поработаем тесаком, а если придётся стрелять, у меня всегда есть Пелена тишины.

Мы принимаемся за дело.

Лес набит йорготами, как немытая дворняга — блохами. Такое ощущение, что местный прародитель спаривался и рожал потомство 24 на 7. А, может, они тут клеточным делением размножаются? Иначе как объяснить такое количество тварей?

Распотрошив первую тройку, что с хрипением кидаются к нам, спрашиваю:

— Сколько ты получаешь за их убийство?

— Две семьсот, — равнодушно отзывается мечница, добивая последнего противника.

В два раза меньше, чем я. Слишком высокий рейтинг.

Больше эту тему я не поднимаю, но замечаю, что Драгана намеренно оставляет полуживых подранков там, где точно могло закончить дело одним ударом.

В какой-то момент её атакует сразу полдюжины тварей, но размашистым жестом воительница рассекает перед собой пространство, и вслед за клинком вовне устремляется серп алой энергии. Он пластает врагов на части и срезает ближайшее дерево.

Драгана занята ещё парой йорготов и на падающий ствол реагирует с запозданием. Я и сам занят, поэтому только краем глаза вижу, как её фигуру погребает под толстой сосной. Под Спуртом добиваю остатки монстров и не могу удержаться от хохота.

Потому что из-под ствола наружу торчит нижняя половина мечницы в очень уж компрометирующей позиции. С другой стороны доносится разъярённая ругань. Дерево ходит ходуном.

— О нет! Помоги мне, межгалактический сводный брат, я застряла! — имитирую жалобный писк.

Миг, и тяжёлый груз отлетает прочь. Засыпанная иголками и кусками коры встаёт озверевшая Драгана. Она ничего не говорит мне, лишь устремляется с хриплым рыком вперёд на поиски врагов.

Проходит ещё час.

С хеканьем сношу одному летуну башку и подбираю трофей.

— Дерёшься, как лесоруб, — фыркает ушастая вонзая клинок в глазницу йоргота. — Тебе больше подойдёт колун, чем благородный меч.

— Мне больше подойдёт старый-надёжный револьвер, но за неимением гербовой, пишем на простой…

— Что это значит? — уточняет она.

Однако я уже продолжаю:

— За неимением графини, пользуем горничную.

Скольжу глазами по её ладной фигуре и внезапно вынужден уклоняться от взмаха чуть изогнутого меча. Тот свистит у меня перед самым лицом. Впрочем, удар не использует её реальные возможности и на половину.

Дрокк шипит, как рассерженная кошка.

— Спрячь свои похотливые глаза, пока я их не вырезала!

— Так и знал, что мои прекрасные голубые глаза запали тебе в душу, — улыбаюсь я, подмигнув.

— И никакая я тебе не горничная, — ни к месту раздражённо добавляет она. — Я потомок благородного Дома Архарц! Мы повелеваем судьбами никчёмных простолюдинов.

— Типа вся из себя аристократка? Поэтому сидишь телохранителем у главы клана средней руки? Оттуда легче повелевать? — со смешком продолжаю я.

Ноздри темнокожей красотки раздуваются, а глаза могут испепелить простейшие формы жизни.

Сплюнув, она разворачивается на каблуках.

— Очень по-аристократически, мадемуазель, — бросаю я вдогонку.

Драгана что-то еле слышно шипит и на прощание перерубает тонкий ствол молодого деревца.

— Гринписа на тебя нет, чума ушастая.

Можно было бы продемонстрировать характер и пойти в другую сторону, чтобы дальше воевать в одиночку, но должны же быть мозги хоть у кого-то в нашей двойке. Если появится неуёмный летающий трахарь, лучше бы нам держаться вместе. Поэтому неспешно догоняю девицу и молча врубаюсь со спину в кружащее вокруг неё облако крылатых тварей.