Дважды из кроны деревьев на нас падают крылатые твари поменьше, которые некогда изучать. Драгана рассекает на части первую, а второй я вспарываю глотку, даже не замедляясь.

Когда йоргот уходит на очередной заход, исчезая на фоне яркого солнца, спутница дёргает меня за руку, почти швыряя в какую-то яму. Здесь, в корнях высокой ели, неизвестные дикие звери выкопали узкую и длинную нору. С ними я сталкиваюсь нос к носу, влетев в тёмный закуток. Улучшенное зрение мгновенно адаптируется, и мрак отступает. На расстоянии вытянутой руки от меня замерла тройка енотов. Звери напряжены, но не проявляют агрессии. Возможно, просто дружелюбные малые, возможно, срабатывает Животная эмпатия.

Откуда-то из глубин памяти, из случайно просмотренных роликов приходит случайный факт. Еноты не роют норы, предпочитая занимать чужие, выгоняя оттуда предыдущих жильцов. Впрочем, конкретно эти не против новых квартирантов.

Сзади в листве и земле скользит Драгана, едва не врезавшись лицом в ною ногу. Извернувшись, вижу, как она замирает, активируя какое-то устройство. С удивлением фиксирую, как моё тело становится менее заметным. Вытянутая рука сливается со стенкой норы. Поняв её задумку, врубаю Пелену тишины, улучшая маскировку.

Где-то над нами стремительно кружит йоргот. До моих ушей доносится громогласный хриплый рёв. Земля вздрагивает от удара. Трещат и скрипят ломаемые вековые деревья. Их крепчайшие стволы расщепляются, как жалкий сухостой. На лицо мне сыплется земля, а на щёку падает удивлённый червяк. Он извивается и почти говорит: “Мужик, я сам в шоке”.

Мелкие когтистые лапки пробегаются по моему темечку, что-то ищут в волосах. Периферийным зрением улавливаю смелого енота, который подобрался практически вплотную и сейчас принюхивается. Драгана отвлекается от далёкой угрозы в небесах и тянется мечом, но я качаю головой. Нет нужды.

Не знаю, сколько именно минут мы так проводим, слушая, как далёкий монстр бушует и ярится, пытаясь нас отыскать. Четверть часа? Полчаса? Наконец, всё стихает. Енот уже свернулся клубком, привалившись ко мне тёплым мехом, и спокойно посапывает. Стальные нервы, уважаю.

— Улетел, — констатирует очевидное Драгана.

Её губы практически не двигаются и звук приходит ко мне в наушник.

— А вода мокрая? — шёпотом уточняю я.

Девица сверкает глазами.

— Остальные могли уцелеть? — спрашиваю, обдумывая глубину задницы, в которую мы угодили.

— Нет. Пришли уведомления о гибели соклановцев.

Не знал, что Сопряжение об этом сообщает. Понятно, почему Вальтора тогда так резво примчалась.

— Почему они вообще сложились от одной атаки? — продолжаю задавать вопросы. — Тех двух не знаю, но Бранои, чёрт, он был крепким малым. У вас же всех должны быть защитные барьеры? Какого хера они не погасили кислоту?

Драгана молчит тискает рукоять меча, уставившись в пустоту.

— Один из нескольких редких аспектов, которым может обладать оружие или враждебная форма жизни — это нуллификация. Свойство атак и способностей игнорировать защитные барьеры от экипировки. Не пробивать их, а полностью игнорировать, — подчёркивает она. — За оружие с подобным аспектом при продаже можно получить в десять-двадцать раз больше арканы, чем за аналогичное оружие без него.

— Нет никакого спасения? — хмурюсь, слушая эти невесёлые подробности.

— Говорят, что барьеры ступени S спасают от нуллификации, но я с ними не сталкивалась. Защитные способности на основе арканы помогают против подобных атак, но далеко не все, к тому же они должны быть высокой ступени.

Она стискивает зубы и бормочет:

— У них не было шансов.

Почти беззвучно девушка шепчет что-то, зверея на глазах. Я улавливаю только “…снова”.

— Почему разведчик не засёк ту тварь?

— Летающие монстры одни из самых неудобных противников, — переключается на меня дрокк.